Соловьева Грета Георгиевна
Институт философии, политологии и религиоведения
Комитета науки Министерства образования
и науки Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
Доктор философских наук, профессор
E-mail: soloveva.greta@mail.ru
Рахметова Жазира Акитаевна
Институт философии, политологии и религиоведения
Комитета науки Министерства образования
и науки Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
Магистр гуманитарных наук
E-mail: zh-rakhmet@bk.ru
УДК – 1.128
ИСЛАМСКИЙ КОНЦЕПТ ЗДОРОВЬЯ ДУШИ И ТЕЛА[*]
Аннотация: Согласно исламскому концепту, здоровье должно рассматриваться с позиций духовных приоритетов. Абу Хамид Аль-Газали утверждает, что человек, созданный Всевышним, наделен не только земной жизнью, но и надеждой на жизнь последующую. Поэтому он призван создать «путевой запас», пройти этап внутренней борьбы с пороками (муджахадат). Очищая душу, человек в то же время воздействует на тело и его физическое состояние. Здоровье есть единство духовных, душевных и телесных качеств, предпосылка благоприятного вхождения в последующую жизнь.
Ключевые слова: исламская духовность, человек, здоровье, душа, тело, жизнь, смерть, смысл.
ISLAMIC CONCEPT OF HEALTH OF SOUL AND BODY
Abstract:According to the Islamic concept, health should be considered from the standpoint of spiritual priorities. Abu Hamid al-Ghazali claims that man, created by the Almighty, is endowed not only with earthly life, but also with hope for the next life. Therefore, he is called upon to create a “travel reserve”, to go through the stage of internal struggle against vices (mujahadat). Purifying the soul, a person at the same time affects the body and its physical condition. Health is the unity of spiritual, mental and bodily qualities, a prerequisite for a favorable entry into the next life.
Key words: Islamic spirituality, human, health, soul, body, life, death, meaning.
Введение
Покажем, что Абу Хамид аль-Газали как представитель исламской духовности, считает началом здоровья человека избавление от болезней его души. Болезни эти – пороки, низменные мысли, желания и поступки. Особенно ненавистна философу болезнь зависти. Она разгорается тем сильнее, чем лучше чувствуют себя окружающие. Гнетет душу также алчность, стремление к обогащению любой ценой. Против болезней – пороков применяется эффективное лекарство: – воздействие «спасителей» – веры, надежды, любви. То, что в западном дискурсе называется этикой, в исламском концепте именуется медициной души.
Излечение души есть предпосылка оздоровления тела. Аль-Газали избавляется от пренебрежительного отношения к телу, свойственного античному стоицизму. Тело есть создание Творца, целостное и гармоничное, где все органы действуют слаженно, подчиняясь исцеленной душе. Если душа человека прошла «трансмутацию», избавившись от болезней-пороков, то и тело не будет знать болезней, принимая форму, приданную ему Всевышним.
Здоровье души и тела в своей совокупности создает «путевой припас» для жизни последующей. Такова позиция исламского философа.
О «спасителях» и «погубителях» человеческой души
Кто такой человек? – вопрошает Абу Хамид аль-Газали. И отвечает –созданный Всевышним, он согрешил и был изгнан из рая, приняв бытие во времени, а значит, и приговор смерти. Но «человек был сотворен не для игр и пустого времяпрепровождения. Ему предстоит великое дело и крупная ставка. Ибо несмотря на то, что он не изначален, но – вечен» [1, с. 2].
Что это за великое дело? И почему человек вечен, и смерть похищает только его тело, оставляя жить божественную суть его духа? Жизнь – вот что уготовил Всевышний для человека. А смерть – только переход, возврат к своему Творцу. Жизнь земная пролог, мгновение по сравнению с жизнью последующей. «То, что есть до смерти, называют дольним миром. Искомое в дольнем мире – путевой припас для того мира» [1, с. 61]. И «никто не познает истины загробного мира, пока сначала не познает истины смерти. А истины смерти не узнает до тех пор, пока не узнает истины жизни, а [истины жизни] не узнает до тех пор, пока не узнает истины духа» [1, с. 71].
Жизнь возносится в исламском концепте в разряд онтологических сущностей. Ей невозможно исчезнуть, ей невозможно поддаться смерти. Жизнь вечна, она торжествует над смертью, не имеющей онтологической основы, как не имеют ее зло и безобразие, побеждаемые добром и красотой. Истина жизни раскрывает истину смерти, предназначенного человеку перехода, границы между различными формами жизни: от земной, преисполненной страданиями – к последующей, где доля определяется Всевышним, согласно «путевому припасу». Создание такого «припаса» и есть то великое дело, которое предстоит свершить человеку. От этого зависит путь, который предназначен ему в последующей жизни: блаженство в раю либо вечные муки в аду. Стоит ради того постараться, не правда ли? – вопрошает исламский философ.
Создание «припаса» потребует от человека напряженной внутренней борьбы, «трансмутации», подобно той, что проходят медь и латунь, превращаясь в золото. «Поскольку суть человека в начале становления несовершенна и низменна, постольку ее невозможно привести от несовершенства к степени совершенства кроме как через внутреннюю борьбу (муджахадат) и исцеление. Как бывает трудна та трансмутация, которая доводит медь и латунь до чистого, без примесей золота, точно так же трудна и такая трансмутация, которая доводит человеческую суть, принадлежащую низшим животным, до чистоты и утонченности ангелов» [1, с. 3].
Следуя восточной традиции, Аль-Газали повествует метафорами и образами. Под кожей каждого человека прячется настоящий «квартет из собаки, свиньи, демона и ангела». Собаке и свинье свойственны жадность и поглощение всем отвратительным, низменным. Демон склоняет к пороку, злу, бесчестию. Ангел открывает врата небесной чистоты и возвышенности духа. От того, сумеет ли человек побороть пса алчности, плотские вожделения свиньи, искушения дьявола, зависит его путь в последующей жизни. Если он не пройдет «трансмутацию», то в Судный день предстанет в облике свиньи или в обличье волка. Если человек поглощен мирскими страстями, не думая о Судном дне и подчиняясь животной природе, то «завтра свиньи и псы будут иметь превосходство над ним, так как они превратятся в прах, избавившись от мучений, а он останется пребывать в муках» [1, с. 35].
«Трансмутацию» аль-Газали называет исцелением, врачеванием души-сердца, а результат этой внутренней борьбы – здоровьем и, следовательно, подлинным счастьем. В человеке, утверждает философ, – два столпа: душа и тело. И как тело нуждается в лекарствах и лечении, так и душа тоже требует исцеления. И лекарством для нее является мистическое познание Всевышнего. Это и есть та духовная пища, с помощью которой душа добивается излечения, победы ангельского, божеского начала над дьявольским, животным.
Будучи суфием, аль-Газали высказывает убеждение в том, что Всевышний, проникая во все свое творение, поселяется и в сердце-душе человека. Поэтому восточного теолога-философа исследователи сравнивают с экзистенциалистами: он исследует внутренний мир человека, где происходит постоянная борьба высокого и низменного, доброго и злого, прекрасного и безобразного, где псы злобы и алчности пытаются разорвать небесного ангела. «Знай, что ключ к мистическому познанию Всевышнего кроется в мистическом познании своей души» [1, с. 7]. Философ предпочитает термин «сердце», определяя его как «истину-души». Это великий дар, ниспосланный человеку Всевышним. Но низменные страсти покрывают сердце ржавчиной, мглой, и потому требуется неимоверные усилия, чтобы очистить ржавчину, разогнать мглу и в сиянии зеркала-сердца уловить образ Всевышнего.
«…Подобно тому, как тело имеет здоровье, благодаря которому оно находится в благополучном состоянии, и болезнь, содержащую в себе причину его погибели, сердце также может быть беспорочным и здоровым… и иметь болезнь, из-за которой оно может погибнуть на веки вечные, включая и потустороннюю жизнь» [2]. Целебное средство для сердца, его живительное противоядие, лекарство – освобождение от пороков и приобщение к милости Всевышнего.
Философ не устает разъяснять, что тело и душа-сердце неравноправны. Он сравнивает тело с «верховым животным», а сердце – с «всадником», разъясняя, что «верховое животное» предназначено для «всадника», а не наоборот. Еще одно сравнение – «тело для сердца подобно верблюду для паломника, совершающего хаджж, когда верблюд предназначен для паломника, а не паломник для верблюда» [1, с. 63]. Паломник должен, конечно, заботиться о верблюде, иначе отстанет от каравана. Но если он всю заботу проявит только о верблюде, погибнет втройне. Так и человек, отдавая все время уходу за телом и сохранению его здоровья, забывает о главном: питании сердца – души и упускает свое подлинное здоровье, а, значит, и счастье. Как можно заботиться больше о бренном, о теле, чем о вечном, о душе-сердце? Ведь сердце и есть духовный дар, истинная природа духа? – не устает повторять аль-Газали.
Как же совершать «трансмутацию», с чего начинать исцеление сердца? Философ называет его «погубителей» и «спасителей». Погубители – страсти, лишающие человека воли. И первая одержимость, способствующая заболеванию души – зависть. Она, что огонь, пожирает нутро завистника. Чем благополучнее тот, кто вызывает его одержимость, тем сильнее она возрастает. «Из всякого злость есть надежда изгнать, / Завистника злобу ничем не унять». Только несчастья и беды того, кто ее вызывает, может погасить пламя. Зависть – первая грешница. Иблис позавидовал Адаму, которому Аллах оказывал больше милости, и отсюда начались неисчислимые бедствия и страдания.
К числу «погубителей» аль-Газали относит и страсть к мирским благам, сановитости и богатству. Но ни одного человека в мире, будь он обладателем несметных сокровищ, нельзя назвать «абсолютно богатым». Ведь он не владеет самым главным – собственной жизнью и в любой момент, самый для него неожиданный, может с ней расстаться. «Абсолютно богатым» философ называет только Аллаха, владеющего бытием, жизнью и смертью. Поэтому «каждый существующий, за исключением Всевышнего, беден […] он нуждается в продолжении своего бытия, а продолжение бытия исходит от сущности Всевышнего» [3, с. 192].
Бедность, разъясняет ученый, есть лишенность необходимого. Прежде чем называть кого-либо бедным, выясним, отсутствует ли у него то, что ему нужно. Аль-Газали называет несколько типов бедности. Первый – аскетизм, когда человек довольствуется малым и, получив имущество, остерегается его зла и отказывается от него. Второй тип бедности – человек не стремится к имуществу, но, получив его, все же радуется. Есть еще алчность, наиболее опасный и коварный погубитель, когда человек жаждет получить богатство любыми путями и средствами, не гнушаясь предательством и преступлением. Она и признается сильнейшим ядом для сердца-души, способствующим ее смертельной болезни.
Все, что говорит аль-Газали о «погубителях», не остается в прошлом. И сегодня зависть и алчность – первые враги многих и многих, чья душа подвержена опасным болезням, поскольку нет для них в жизни ничего, более желанного, чем богатство. А блага других, счастье и благополучие соседей насылает на них черные тучи зависти, пожирающей душу. Но, к счастью, есть для человека и «спасители»: Вера, надежда, любовь. С их помощью душа-сердце способна избавиться от болезней, обрести здоровье, а, значит, искомое счастье.
Вера требует духовных усилий, она не дается человеку сама по себе. Аль-Газали сравнивает веру с орехом, у которого есть внешняя скорлупа, внутренняя скорлупа, ядро и еще ядро ядра. Иные довольствуются внешней скорлупой, то есть соблюдают обряды, но без внутреннего горения, не привлекая своего сердца, скорее, для видимости благочестия. Аль-Газали называет их лицемерами и всячески порицает. Другие проникают к внутренней оболочке, веруют искренне, но без глубоких духовных порывов – таких большинство. Есть еще те, кто приближается к первому ядру, различая свет истины. И, наконец, совсем немногие проникают к ядру ядра. Это – правдивейшие, которым удается лицезреть Единого.
Большинство людей овладевают верой на стадии внутренней оболочки. Лицемеры достойны осуждения, а тайны «правдивейших» не могут быть раскрыты, ибо раскрытие тайны божественного господства есть неверие. Здоровье души-сердца не найти, оставаясь вне веры, – учит аль-Газали. Скажем другими словами: не стремясь к духовно-нравственному совершенству, человек не сможет обрести здоровье души, а следовательно, и тела. Не потому ли в нынешний век так много больных, страдающих многочисленными недугами?
Аль-Газали прибегает и к другой метафоре, объясняя сущность Веры: это корабль, определяющий свой маршрут среди трех миров. Первый – мир чувственный и осязаемый. Второй – сверхчувственный, скрытый. Между ними – срединный мир духовного совершенствования. Если волны пребывают, и корабль отплывает, значит человек уже в мире духовного. А волны, позволяющие отплыть – те усилия, которые предпринимает человек, чтобы освободиться от «погубителей» и обратиться к «спасителям».
Если же он достигнет того, что пойдет по воде без помощи судна, он будет непоколебимо шествовать в мире скрытого. Это то состояние, которое именуется экстазом, когда человеку открывается высшая истина, лицезреть которую разум не в состоянии. Аль-Газали постоянно напоминает, что надо выполнять волю Аллаха и стремиться к знаниям. Те, кто не способен это сделать, порочат науку и ученых – из-за своей бесплодности. Но разум не способен войти в сферу духовного. Он бессилен в самом главном для человека – жизнь и смерть, душа и тело. Это дело Веры. И надо полагаться на высший дар, «как слепые полагаются на своих поводырей, как озадаченные больные отдают себя в руки сострадательных врачей» [3, с. 426].
Экстаз – благословенный этап Веры. Аль-Газали рассказывает о собрании людей, затеявших спор о том, что есть знание. Они не могли прийти к общему мнению, как ни старались убедить друг друга в своей правоте. Один из них, абу-л-Хасан долго молчал, но вот взглянул на них и прочитал стих:
«Душу томя, ворковала голубка, / Горем убита. Я вспомнил о друге
О праведном роке… Стенала в печали / Голубка – печаль и меня охватила.
Может быть, плач мой бедняжку растрогал?/ Или меня ее плач растревожил?/ Пожалуйся ей – не поймет меня птица / И мне не понять ее жалобы горькой / Но, страстью объятый, беду ее знаю, / И страсти вкусив, она знает мою».
И вдруг спорщики все разом впали в экстаз, забыв о своих разногласиях. «И этот экстаз пришел к ним не от знания, о котором они много рассуждали, даже если оно и было серьезным и истинным» [3, с. 118-119]. Вера включает знание, не отрекается от разума, – говорит аль-Газали. Но она преступает его пределы и оказывается там, куда нет входа разуму.
Есть у аль-Газали еще одна метафора – «окошечко» внутри сердца, «благодаря которому сокровенные смыслы становятся ясными, а все сомнения исчезают». Это связь двух миров, возможность еще при жизни воспринять то, что другим будет доступно только после смерти – окошечко в мир иной, через которое льется свет духовности.
Вера поддерживается такими «спасителями», как надежда и любовь. Надежда есть ожидание того, что любимо, что приносит радость и удовлетворение. Но мало просто надеяться, не предпринимая никаких усилий. В этом случае надо будет говорить о мечте, а не о надежде. Если земледелец вспахал землю, бросил в нее хорошие семена, ухаживал за всходами и поливал их, то его ожидание на хороший урожай можно назвать надеждой. Если же он все сделал, как положено, но поленился поливать, ожидая дождей, то он, скорее, успокаивается не надеждой, а мечтой. «Надеждой правильно называть ожидание того, что любимо, когда для него подготовлены все предпосылки».
«Спасенья ты ждешь, а живешь без забот, / Но как же по суше корабль поплывет?».
Аль-Газали говорит о надежде в предельном смысле этого слова. Не только надежда получения хорошего урожая, сохранения здоровья, а Надежда с большой буквы – на милость Господню, воскресение, прощение грехов и жизнь вечную.
И самый надежный, самый мощный из всех спасителей – любовь. Философ описывает несколько типов любви. Первый – любовь к самому себе. В бытии нет ничего, существующего самого по себе – это только вечно Существующий и живой. И если человек любит себя, свою жизнь, ее продолжение и ненавидит смерть, даже если она будет безболезненной, он неизбежно проникнется любовью к своему Создателю, одарившему его жизнью. «Ведь известно, что если изнывающий от палящих лучей солнца любит тень, он несомненно, любит и дерево, бросающее тень» [4, с. 240].
Второй вид любви – к человеку, который нас облагодетельствовал. К нему, естественно, раскрывается сердце. И хорошо, если благодетель человек добрый. Но надо помнить, что истинный добродетель – это Аллах. Разве не он наградил щедрого жизнью и способностью добывать имущество? – вопрошает философ.
Еще один вид любви – к прекрасному. «Красота делится на красоты видимого образа, познаваемого обычным зрением, и красоты внутреннего образа, познаваемые оком сердца и светом внутреннего разума». Человек любуется гармонией, цветом и формой прекрасных цветов, но несравнимо большую радость доставляют ему добродетели и прекрасные поступки: Вера, благочестие, справедливость, милосердие. Они невидимы зрением, но прекрасны для внутреннего созерцания. Любовь вызывается совершенством и красотой.
Но именно Всевышний обладает этими качествами в высшей степени. Все виды любви соединяются в любви к Аллаху, иначе их невозможно объединить. «В любовь к Тебе я погружаться стал, / Застыли в изумлении сердца пред нею». / «Не может ни обманщик, ни злодей / К Аллаху чувство радости питать. / Дано лишь только лучшим из людей / Служа Ему, то чувство испытать».
Но почему человек оказывается способным к любви? Это ответ на любовь Аллаха, та духовная сила, что связывает Бога и человека. «Если я возлюблю его, Я буду его слухом, которым он слышит, его зрением, которым он видит, его языком, которым он говорит» [3, с. 250].
Аль-Газали убеждает в онтологическом смысле любви. Это не только чувство, охватывающее все существо человека, но некая духовная таинственная энергия, исходящая от Аллаха и побуждающая восходить к нему.
Так в процессе внутренней борьбы, «трансмутации» человек, утверждает философ, освобождается от коварных «погубителей» с помощью надежных и верных «спасителей». Здоровье сердца-души, а значит, и счастье, обретается в мистическом познании Всевышнего. А если нет такой потребности, то сердце «сродни больному телу». «Если его не излечить, то он [человек] будет несчастным в том мире и сгинет» [1, с. 32]. Все страсти и удовольствия тела со смертью исчезнут, а радость мистического познания только удвоится, ибо сердце со смертью не уничтожается.
О теле, особом мире человека
Но не надо думать, что Аль-Газали относится к телу пренебрежительно. Да, оно подчинено сердцу. И смерть касается только «верблюда». Но в последующей жизни, в воскрешении человеку будет дана «другая оболочка», т.е. в известном смысле тело, претерпевая смерть, остается тоже жить – в другой форме. «Необходимое условие воскрешения не в том, что [духу] вновь дадут прежнюю оболочку, каковой он не обладал. Ведь оболочка – верховое животное, и хотя верховое животное заменяется, всадник остается тем же» [1, с. 79].
То, что сообщает нам аль-Газали о теле, не может не изумлять. «Особым миром каждого человека является его тело» [1, с. 25]. Никто из восточных и западных философов не раскрыл так вдохновенно и мудро истину тела, высказав идеи, неведомые и его современникам и, как ни странно, и нам с вами. Первое открытие восточного философа: тело «несмотря на свою ограниченность, является олицетворением всего мира, поскольку в нем есть определенный пример и показатель всему тому, что существует из сотворенного в мире: кости словно горы, пот словно дождь, волосы словно деревья, мозг, как будто небеса, а чувства сродни звездам» [1, с. 34]. Могут сказать – чувствуется перекличка с китайскими и индийскими представлениями о Первочеловеке. Но аль-Газали имеет в виду тело земного, реального человека, наше с вами тело.
Он сравнивает тело не только с окружающим миром, но и с социальной жизнью, с деятельностью, в которой мы накрепко связаны, выполняя определенные виды труда. Так и в теле, созданном Творцом целостным и совершенным, каждый орган выполняет определенную функцию, уподобляясь искусному ремесленнику. «Та сила, которая содержится в желудке, подобно повару варит пищу. Та, которая направляет очищенную пищу в печень, а выжимки отсылает в кишечник – как маслодел» [1, с. 34]. Метафорично описаны все органы. Вряд ли даже поэт смог бы так образно высказаться о теле! «Ты узнал о существовании внутри тебя нескольких тысяч разнообразных действующих сил, каждая из которых занята у тебя на службе. Ты спишь сладким сном, а ведь они не освобождаются от услужения тебе» [1, с. 343]. Помни же о том, кто послал к тебе на службу тысячи ремесленников, не знающих отдыха ни днем, ни ночью!
Есть великая наука, познающая структуру и пользу органов – анатомия, размышляет аль-Газали. Но врачевание и медицина, считает философ, ограничены, поскольку не связаны с религиозным опытом. Такое ограниченное врачевание он описывает, приводя известную в суфизме притчу о слоне. В комнату, где разместили слона, впускают группу слепых, предлагая ощупать великана и сказать, что они уразумели. Один трогает ногу и говорит, что слон подобен колонне. Другой нащупал уши, и утверждает, что это опахала. «Все вместе они говорят правду, и все заблуждаются, полагая, что постигли всего слона, не отыскав его» [1, с. 50]. Каждый высказал частицу правды, но никто не постиг ее целостности. Так и врачевание, где каждый «специалист» обладает частицей правды, не проникая в ее целостность. И только врачеванию, связанному с религиозным опытом, приоткрывается великое чудо человеческого тела, созданного милостью Всевышнего. Тело как прекрасное творение есть «ключ к мистическому познанию божественных качеств. И именно на этом основании данная наука благородна, а не потому, что в ней нуждается какой-то лекарь» [1, с. 35].
Аль-Газали превозносит тело и подлинную науку о нем – врачевание, связанное с религиозным опытом. В самом сотворении тела много чудес и еще не раскрытых тайн. Оно только кажется приземленным. «В каждом из внешних и внутренних органов заложены удивительные смыслы. И в каждом из них содержатся удивительные премудрости» [1, с. 33].
Вне сомнения, философ заложил основы онтологии тела, к которой современная гуманитаристика только приступает, а современная медицина все еще остается в неведении. Если человек начнет поиск со своего тела, то он увидит в нем тысячи вещей, не имеющих ответа на вопросы «каков?» и «что собой представляет?». Похоже, что мы с вами еще не начинали подобного поиска, предоставив знание о нем специалистам-медикам и пребывая в неведении относительно тех, кто верно нам служит, а зачастую отказывается от такой службы. Когда-то мы изучали анатомию, но школьные учебники давно заброшены. Тело – загадка, тело – вселенная!
Но не надо думать, что восхваление тела умаляет первенство и достоинства души-сердца. Это ведь и есть всадник, это и есть человек. Аль-Газали предупреждает: тот, кто посвятил себя целиком заботам о дольнем мире и уходу за телом, упускает истину и этой, и последующей жизни и, тем самым, свое счастье. В дольнем мире появилось множество занятий, и в этом множестве забывается, что человеку, в принципе, нужны только три вещи как начало и основа всех потребностей: еда, одежда, кров. Все они необходимы для тела. «А тело нужно сердцу, чтобы быть его верховым животным. А сердце нужно для Истины» [1, с. 65].
Человек может всмотреться в чудеса и диковинные вещи своего тела и, благодаря этому, познать владычество и мощь Всевышнего. Тело имеет поэтому божественный смысл. Если даже соберутся вместе все умные люди с тем, чтобы придумать более совершенные органы, потерпят они крах. Богом все сотворенное в теле прилажено друг другу, чтобы во взаимодействии создавать целостность. Кто, к примеру, придумал бы лучше, чем Аллах форму зубов, язык, словно совок мельника, пятипалую руку, внешние органы – руки, ноги, глаза, внутренние – печень, селезенка и т.д., из чего следует уразуметь, насколько Аллах возлюбил человека. По словам Пророка: «Милосердие Всевышнего к рабам своим больше милосердия матери к грудному младенцу». Человек «из духовного властвования в своем государстве, в своем теле и органах познает духовное владычества Всеславного и Всевышнего во всех мирах» [1, с. 39].
Теперь понятно, что имеет в виду аль-Газали, говоря о здоровье человека. Это такое чудесное состояние души-сердца, когда удается разглядеть лик Аллаха и все существо наполняется небесным сиянием. Когда сливаются воедино Вера, Надежда, Любовь, и человек становится властелином в своем теле-государстве. Ведь благодаря лицезрению Всевышнего, встрече с ним уже здесь, в этой жизни, все органы тела исправляют свои недостатки, вызванные болезнями, и принимают форму совершенства, которую придал им Всевышний. И не надо думать, что это возможно только для суфиев. «Мистическое знание божественности […] является врожденным свойством всех» [1, с. 24].
Чтобы привести это свойство в действие, и нужна внутренняя борьба, трансмутация, победа над «погубителями» – завистью, алчностью, злобой, тщеславием. Путь исцеления – «объездка самого себя», укрощение пороков. «Лекарства и воздержание являются основанием для здоровья тела, а соблюдение религиозных обрядов, мистическое познание и воздержание [от греха] – для здоровья сердца» [1, с. 57].
Люди созданы так, что часто их настигает гнев. Аль-Газали напоминает слова Мухаммеда: «Я – человек и гневаюсь так же, как все люди». Но надо укрощать свой гнев, что и удалось Пророку. И тогда сердце-душа обретет здоровье. Большинство людей ничего о себе не знает. «Они не ведают о духе – истине человека, о том, что он вечен и не умрет никогда, но у него изымут его тело, что собственно и называется смертью» [1, с. 56]. Но и тело после воскрешения будет возвращено, хотя и в другой оболочке. И от того, исцелился ли человек в этой жизни, избавился ли от борова алчности, и пса злобы, будет зависеть его путь в последующем мире. Так что здоровье есть условие счастья в обоих мирах.
Мы убеждаемся, что здоровье для аль-Газали имеет духовный смысл. Вникнуть в проблему можно только в связке мировоззренческих универсалий Бог – человек – жизнь – смерть, душа – тело. Здоровье, конечно, медицинская категория. Но, в первую очередь, философская, гуманитарная, божественная. Так говорит аль-Газали…
О жемчуге здоровья духа, души и тела
Мухиддин Ибн Араби, великий Шейх, теоретик суфизма, представляет совершенно неожиданную для нас, можно сказать, альтернативную концепцию здоровья. Что оно для нас? Отсутствие боли, нормальное функционирование всех органов. А средства к тому дает медицина – таблетки, мази, профосмотры, поликлиники и больницы. И еще, для некоторых – зарядка, бассейн и фитнес. Есть сегодня мода на спорт.
Ибн Араби тоже призывает Врача. Но Врача в высшем смысле этого слова. Есть много эскулапов в земной нашей жизни. Среди них немало искусных, преданных своей профессии. Философ, видимо, их не отрицал. Но кто же из них может сравниться с самим Аллахом? Не Он ли дает жизнь и определяет ее пределы, продлевая ее через перевал смерти в другой форме? Не Он ли посылает земным врачам умение исцелять? Так почему бы не обратиться сразу к нему, верховному нашему Врачу?
В таком исцелении тело не остается «ветхим жилищем», «оковами души», как полагали стоики. Телу приписывается важнейшая и ответственная миссия. Оно должно стать верным помощником души, совершенствоваться, очищаться от пороков, пройти все испытания – богатством, славой, детьми, любовью. Чтобы засияло сердце и смог отразиться в нем лик Божий. И тогда происходит встреча с Аллахом. Уже здесь, в этой жизни, лицезрение его светлого образа. Преображенное тело человек может получить, не переходя границу смерти – с помощью воздействия души, озаренной свыше, – считает Ибн-Араби.
В процессе исцеления тело – только помощник. А главное дело свершает душа, двигаясь по духовным стоянкам, пока не достигает высшей – фана, где и встречается с Аллахом. Вот тогда человек достигает подлинного здоровья – духа, души, тела. И ему вряд ли понадобятся таблетки, мази и помощь даже самых прославленных лекарей. Здоровье – это душа, просветленная встречей с Аллахом, и тело, способствующее такой Встрече.
Но чтобы Встреча состоялась, предстоит много и много трудиться – духовно, очищая и свое тело, и душу, и все, что вокруг человека. Называют такой путь мистической практикой. Ибн Араби достиг уровня подлинного здоровья, добившись желанной Встречи и описал свой опыт в книгах «Мекканские откровения» и «Геммы мудрости».
Великий шейх не «играет» терминами и не присваивает наименований своему концепту. Те, кто шли следом, сделали это за него: онтология, гносеология и аксиология включаются в концепте «единства бытия» (вахдат ал – вуджуд). Это значит, что Бог, оставаясь запредельным, трансцендентным, в то же время присутствует везде и всюду. Не надо разделять Бога и творение, ибо «миропорядок есть целиком Бог или целиком Творение, ибо он Творение в одном соотнесении и он же – Бог в другом соотнесении, воплощенная же сущность едина» [5, с. 208].
Какая прекрасная, вдохновляющая идея! Мир – не только живой. Он наполнен божественной энергией и любовью. Ибн Араби поясняет свой концепт, обращаясь к метафоре. Тень человека не может отпасть от него. «Она соединена с человеком, который ее отбросил, и сие единение не может распасться, ибо для вещи невозможно отпасть от своей самосущности» [5, с. 269]. Так и мир – как тень Бога, связанная с ним и не могущая от него отпасть.
Все вокруг – живое, наполненное дыханием Бога и его любовью. Ибн Араби проясняет онтологический смысл любви: «А не будь сей любви, не появился бы мир в своей воплощенной сущности: движение из небытия к бытию есть движение любви Создателя, движение к совершенству» [5, с. 269].
К человеку Всевышний проявляет особую любовь. Он научил нас, что есть благо в этой и будущей жизни, дал нам знание о самих себе, дал нам хлеб насущный. «Он заронил в наши сердца свет веры и внушил нам любовь к ней. Он сделал ее приятной для наших душ и одновременно внушил нам отвращение к неверию, нечестию, ослушанию» [6, с. 192]. Его любовь к нам и есть начало бытия. И она не имеет предела. Это отношение созидания.
Бог творит постоянно, учит Ибн-Араби. В каждый миг нечто умирает, и нечто рождается. Современные ученые зафиксировали это открытие, убедившись в том, что вселенная дышит и постоянно обновляется. Восточный философ, опережая время, приводит внерациональное доказательство бесконечной деятельности Бога: царь Соломон был некогда разгневан поведением народа царицы Савской, поклонявшегося идолам. И повелел доставить ему трон царицы. В то же мгновение его повеление было исполнено. Но трон не передвигался в пространстве. Он был низведен Богом в небытие и затем восстановлен в дольнем мире. «Каждое проявление дарует новое творение и уносит прежнее» [6, с. 49].
Особая миссия предназначена человеку. Он принадлежит сразу к двум мирам. Бог вдохнул в него Святой Дух, приобщив к абсолютному бытию (скрытый аспект). И в то же время он содержит мир во всей его полноте (явный аспект). «Весь мир без остатка был создан по образу человека, то есть, образу, в соответствии с которым был сотворен человек» [6, с. 139]. А соединяются две ипостаси через «перешеек», сочетание элементов Божественного и тварного.
Разве можно что-нибудь уразуметь по поводу здоровья, если не понять, кто есть человек, каково его предназначение, его прошлое и будущее, бегущее через настоящее? Ибн Араби отвечает на вечные вопросы, а, значит, создает подлинный концепт здоровья – Духа, Души, Тела. Здоровым в этом смысле может стать каждый. Но не каждый им становится, предпочитая телесное духовному, наслаждения тела – духовным радостям. Человеком, по большому счету, философ называет того, кто вступил на путь духовного совершенствования, прошел через все «испытания». Остальные – не более, чем животные, поддающиеся скотским желаниям.
Ибн Араби приводит известный хадис. У Аллаха спросили – создал ли он что-нибудь более мощное чем горы? – Воду, – гласил ответ. – А более мощное, чем вода – Ветер? – А превосходящее ветер? – Человека. «Это он, кто овладел порывом сильнее, чем порыв [ветра]. Это он должен именоваться «человеком», а тот, кто не сумел овладеть этой стоянкой, – животное, которое лишь обладает внешним обликом человека, не иначе» [6, с. 158]. Человеком можно назвать только совершенного человека, который есть «соединение всего, всеобъемлющее бытие, величайшая копия [Бога], благородный конспект [Божественных имен], самая совершенная в своем строении сущность».
Очень сурово по отношению ко всем нам, видимо, не достойным называется «человеками». Достигли мы совершенства? Избавились от пороков? Прошли испытания? Трудились духовно, чтобы лицезреть духовный свет в сердце своем? Если нет – мы просто животные в человечьем облике. И пусть у нас отменное физическое здоровье, пусть помогают таблетки и вакцины. Здоровыми нас назвать невозможно, поскольку предали забвению принадлежность к духовному абсолютному бытию и погрузились в мир телесный, тварный, перейдя «перешеек». Грустно, как-то, не хочется признавать себя «животными». Или уже все равно, как не назовут, лишь бы в свое удовольствие обогащаться, подсчитывать финансы, летать на Мальдивы, окунаться в потоки хорошо спланированной кем-то информации. Ну, тогда не мечтайте о здоровье, хотя и последуете всем советам доктора Мясникова!
Исламский концепт Ибн Араби дает человеку Надежду, спасает от отчаяния и потому способствует духовному здоровью. Жизнь есть онтологическая категория вне времени. А смерть – только граница, переход из одной формы жизни к другой, освобожденной от болезней, страданий, земных проблем, освещенной Солнцем Божественной Любви. Человек, странник и путешественник, возвращается к своему Создателю. «Бог не уничтожает человеческое устроение через так называемую смерть: прибирает Он его к себе… дает ему иной, нежели сей, ковчег» [6, с. 158]. Эта вера поддерживает, ободряет человека в земной жизни, какие бы несчастья не обрушивались на его голову. «Ведь отчаиваются в утешении Божьем только люди неверующие» (Коран, 12:87).
Путь к тому, чтобы стать человеком, освободиться от облика и сущности животного, пролегает через множество испытаний. Первое из них – испытание любовью. Сможет ли человек уразуметь и распознать божественную природу любви или предпочтет плотское наслаждение, поддавшись низменной страсти? Женщина, учит великий суфий, «форма Бога, которую он представил как свое проявление и зеркальное отражение» [6, с. 321]. В этом зеркале Бог видит самого себя. Любовь поэтому позволяет лицезреть Всевышнего, в чем и состоит ее духовный смысл. Если человек полюбит такой любовью, значит он прошел испытание, определив верный путь к Богу. В противном случае, он будет поглощен страстью, удаляясь от божественной сути.
Дети – также нелегкое испытание. «Ребенок – самое близкое для родителя, и он любит его как самого себя… И вот Бог искушает раба Своего… не забудет ли он теперь, самим собой поглощенный, заповеданных ему Богом долга и обязанностей». Это значит, что как бы ни любил родитель ребенка, не может он ради него поступится совестью – например, оправдать в случае неблаговидных поступков. Способен ли человек пройти такое испытание? Ибн Араби приводит пример Мухаммеда. В Хадисах сказано, что однажды Порок разбирал дело женщины о воровстве и при этом произнес: «Если бы Фатима, дочь Мухаммеда была уличена в воровстве, я отрубил бы ей руку» [5, с. 325].
Одно из самых трудных испытаний – богатством и властью. Сможет ли человек остаться человеком, соблюдая верность долгу и справедливости, если судьба вознесет его к вершинам власти? Кто-то занимает местоположение, высокую должность министра, султана, правителя и имеет власть над тем, у кого есть только место, т.е. высота знания. Но если первый, невежда, лишается местоположения, он уже ничего не стоит, а знающего все это не касается. Только пройдя испытания, человек вступает на путь восхождения к Аллаху, когда в его очищенном сердце появляется сам Всевышний, великий Врачеватель его души и тела.
Мы думаем, здоровье – соответствующее состояние тела, а Ибн Араби учит: прохождение испытаний и есть здоровье. Кто их не проходит, предаваясь разнузданным наслаждениям, выгораживая детей-преступников, злоупотребляя властью – здоровым быть не может, сколько бы врачей не колдовали над его телесным состоянием.
И как актуально это все звучит сегодня! Откровенный, бесстыдный гедонизм, погоня за наслаждениями, утрата духовного смысла бытия – вот где гнездятся все болезни и души, и тела!
Истинная сущность твоя – в Господе твоем, учит Ибн-Араби. И достигшему совершенства Бог является и слухом его, и зрением, и всеми его силами. Тот, кому открывается Истина, лицезрит Бога уже при жизни. Остальным это дается только после смерти. Совершенный человек – «ныряльщик», ищущий перлы мудрости. И одновременно – жемчуг здоровья. Духа, души и тела.
Заключение
Надо бы нам прислушаться и к голосу аль-Газали, и к поучениям Ибн Араби, если еще осталась в нас хоть капля человечности.
Исследуя здоровье в контексте мировоззренческих универсалий Бог-человек-душа-тело-жизнь-смерть, мы тем самым включаем проблему и в дискурс культуры. Здоровье есть величайшая ценность жизни. А жизнь созидает культуру. Эпохи и народы, философские концепты и медицинские учения придают здоровью цивилизационный смысл, привлекая всю мощь разума и прозорливость наук, чтобы сохранять и сберегать здоровье человека, общества, государства, созидать духовно обновленное человечество, не знающее болезней ни души, ни тела. Культурологический аспекты проблемы здоровья – тема еще не раскрытая, можно сказать, теоретическая целина. Кто решится «поднять целину?».
Исламский концепт придает здоровью метафизический смысл. Медицинский взгляд включается в общий дискурс отношений Бог-человек, душа-тело, жизнь-смерть-жизнь. А метафизический контекст есть в то же время этический. Душа излечивается от болезней-пороков, от действия «погубителей» с помощью добродетелей, духовно-нравственных ценностей – Веры, Надежды, Любви. Здоровье души способствует мецелению тела, возвращает функционирование его органов замыслу Творца, обнаруживая «мудрость» и еще не вполне разгаданную тайну человеческого тела.
Исламский концепт здоровья актуализируется в современной ситуации, когда здоровье тела рассматривается в абстрагировании от состояния души, а медицинский дискурс доминирует, предавая забвению метафизический смысл здоровья. Исламские философы напоминают, что человек – это целостное существо, и его духовно-нравственная сущность есть определяющая сила всей его жизни и его здоровья.
Литература
- Абу Хамид Мухаммад аль-Газали ат-Туси. Элексир счастья. Часть 1. – Санкт-Петербург: Центр «Петербургское востоковедение», 2002. – 462 с.
- Аль-Газали. Спасающий от заблуждений / В кн. Степанянц М.Т. Восточная философия. – М.: Восточная литература, РАН, 1997. – 503 с.
- Абу Хамид аль-Газали. Воскрешение наук о вере. – М., Наука, 1980. – 376 с.
- Аль-Газали. Избавляющий от заблуждений. – С. 240.
- Ибн Араби. Геммы мудрости / В кн. Смирнов А.В. Великий шейх суфизма. Опыт парадигмального анализа философии Ибн-Араби. – М.: Наука, Восточная литература. – С. 208-325.
- Ибн-Араби. Мекканские откровения. – Спб.: Центр Петербургское востоковедение, 1995. – С. 192-321.
[*] Статья подготовлена в рамках проекта №OR11465461 «Исследование культуры и ценностей общества в контексте стратегии устойчивого развития Казахстана» по Программе целевого финансирования Комитета науки Министерства образования и науки Республики Казахстан.
