Салохин Николай Павлович. Самоупорядочение и самоорганизация музыкальных субкультур российской молодежи: рациональное, символическое и социальное (Окончание)

Салохин Николай Павлович

кандидат философских наук, профессор

Омского государственного технического университета

г.Омск

Nickolas P. Salokhin

Ph.D., professor

Omsk State Technical University

Omsk

E-mail: salokna@yandex.ru

 

УДК 342.25:[657.875:78]

 

Самоупорядочение и самоорганизация музыкальных  субкультур российской молодежи: рациональное, символическое и социальное (Окончание)

 

 

 

          Аннотация. Социальные трансформации России   изменяют не только   систему управления. Меняется социальная структура. Особую значимой становится молодёжь, активность которой расширяет   демократизм преобразований. Наиболее продуктивно   преодоление  противоречий развития молодёжи происходит в музыке, где складывается   культура  субъект-субъектных коммуникаций свободных акторов.

Ключевые слова: единица общества, управление, экономика, демократические преобразования, культура, самоорганизация.

 

Selforder and selforganisation of music youth subcultures in Russia: rational, symbolic and social.

 

Abstract. Social transformations and democratic innovations make Russia change subject-object scheme      of administration and management system. The author underlines the development of new organisation culture at community of modern russian youth and his music subculture based on  freedom and subject- subject communication.

Key words: social unit, community, music, youth, subculture, democratic innovations,   administration, culture, self organisation, selforder.

Структура сообщества вырастает из символов. Мир вновь и вновь повторяет путь раскодирования символики в среде его непосредственного бытия. В наиболее общем виде социальный прогресс может быть представлен в виде логической цепи, звеньями которой выступают символ, интерпретация, реакция и социальная структура. В эпоху социальных сдвигов главную культуротворческую роль выполняет молодежь, которая здесь представляется не как возрастная группа, а заявляет себя новым социальным поколением. Молодёжь в стремлении к самореализации действует спонтанно и нелинейно, раскрывая в творческом порыве собственные индивидуальные и коллективные гносеологические схемы. Рассуждая о природе человека Н. Хомски писал: «…Основополагающей составляющей человеческой природы является потребность в созидающем труде, в свободном творчестве без произвольного ограничивающего воздействия различных принудительных учреждений, из чего, конечно же…следует, что правильное общество должно будет довести до максимума возможности осуществления этого человеческого качества»[i]. Молодёжь более активно реализует собственную потребность в созидающем труде и свободном творчестве.

Действительность посттоталитарной России свидетельствует о стремлении деятелей масскульта превратить элитарную культуру в вечный изолянт, недоступный, а от этого и неизвестный широким массам. В сфере музыкального искусства уделом масс определены поп-музыка,  эрзац-фольклор и псевдо-рок. Наличие самобытного музыкального творчества национального по содержанию и эпохального по качеству массмедиа старательно замалчивает и скрывают от публики.

Превосходное овладение деятелями элитарной культуры средствами вербальной и невербальной коммуникации позволяет употребить ее феномены как инструмент деэгоизации индивидуального и массового сознания. Нарочитая мистика элитарной культуры раскрывается людям, разочаровавшимся в официозе и масскультуре, как артикулированное содержание их собственного сознания, как выражение того, к чему они изначально стремились, не признаваясь себе в этом. Свежесть артикулированной мысли, заключенной в свободном слове, исключает необходимость опосредования и порождает потребность в самовыражении. Новое поколение, не видя понимания своих идей и не встречая поддержки в своих социально полезных действиях, вынужденно переходит к тоталитарному отрицанию не только образцов навязываемого масскульта, но и всей предшествующей социальности. На войне непонимания и отрицания происходит становление контркультуры.

Американский социолог Теодор Роззак назвал контркультуру континуумом мысли и опыта, подчиненных общей тенденции выхода за пределы социального измерения. Как социальный феномен контр-культура содержательно раскрывается в протесте молодежи, порой неосознанном и стихийном, против устоявшихся форм социальности, засилья массмедиа и истеблишмента. Она направлена на решительное отмежевание нового поколения от всего косного, недостойного, мешающего нормального жить и самосовершенствоваться. Контр-культура не является новой формой традиционной культуры, она противокультурна и антикультурна по своей сути в противостоянии усредненной и обезличенной актуальной культуре, ибо в условиях становления информационного общества массмедиа заменяют традиционную культуру эрзац-образами[ii].

Превращенная в изолянт, элитарная культура в попытках сбросить удушающую блокаду массмедиа, неизбежно трансформируется в контр-культуру, ибо в условиях информационного вакуума достижение демифологизации, а следовательно, и освобождения индивидуального и массового сознания можно достичь апелляцией, на первых порах, к бессознательному стремлению личности к свободе. Воздействуя на эмоциональный уровень сознания индивида, контр-культура пробуждает его интеллект. Освобождение безличного витально-природного начала, по мнению лидеров элитарной культуры, выступает базой личностно-осознанного участия человека в социальнополезной деятельности.

Очевидно, что контркультура – не единственный способ реализации протестных действий молодежи, но это наиболее мирный и созидательный протест. Содержательно она направлена на формирование поведения нонконформистского типа, которое раскрывается лишь в противопоставлении чему-либо другому:  конформистскому поведению, самоопределению личности на основании норм и ценностей детерминантов официальной культуры. Элитарная культура, в том числе и в ее экстремальных формах, – это тотальное отрицание конформизма.

Освобождения от косных норм можно достичь через самосовершенствование, долгой и кропотливой работой развития собственной индивидуальности. Но не редки случаи попыток сознательного устранения собственной индивидуальности посредством спиртного, наркотиков, галюциногенов, вхождения в тоталитарные секты.

Взаимодействие индивида и различных видов искусства как показатель уровня персональной духовности и самобытия человека является важнейшей проблемой социализации личности и развития общества. Для эмпирического исследования этого вопроса мы обратимся к материалам социологических    исследований, проводящихся в Омске под руководством автора статьи с 1990 года.

В ходе первых социологических исследований предполагалось определить меру приобщенности личности к тому или иному жанру музыкального искусства, выявить связи между образом жизни человека и персональным отношением к музыкальному искусству, а также выяснить привлекательность различных музыкальных жанров для тех или иных социальных групп молодежи. Полученная первичная социологическая информация о факторах музыкальных предпочтений молодежи позволила нам создать постоянный мониторинг, имеющий целью измерять динамику приобщения молодых слушателей к музыке разных жанров.

Доминирующей тенденцией в сфере общения молодежи с музыкой стало падение посещаемости филармонических концертов, снижение интереса к академической и элитарной музыке и массовое обращение к потреблению музыки, зафиксированной в различных аудионосителях. Массовость и доступность музыкального потребления такого свойства, зачастую, делает популярными наименее художественные образцы. Ориентация авторов и исполнителей, а также производителей аудионосителей на музыкальные вкусы наименее подготовленной и от этого наименее требовательной части молодежи должна вызывать обоснованную тревогу, ибо насаждение малохудожественных образцов в качестве примера для подражания не может не отразиться на формировании массового сознания и снижении уровня самооценки человека.

Все существенные характеристики, раскрывающие содержание общения человека с музыкой, могут быть предопределены двумя основными параметрами: свойствами оцениваемых (потребляемых) объектов и свойствами личности, вступающей в контакт с искусством. Как показало исследование, большинство предполагаемых факторов, определяющих содержание общения молодежи с музыкой, оказались существенными для восприятия. Наиболее важными из них респонденты назвали ясность музыкального образа, популярность, понятность текста и традиционность средств музыкального исполнения. Важность этих характеристик для молодежи, как мы полагаем, очевидно связана с факторами внешними по отношению к искусству: здесь на лицо влияние трансляций музыки с помощью средств массовой информации. Опрос не обнаружил явных предпочтений эпохального в музыке. Последовательность в предпочтении определенных музыкальных направлений и стилей выделялась весьма ярко. Анализ самых существенных характеристик общения молодежи и музыки свидетельствует о наличии ориентации на авторское и жанровое в музыке. Традиционность (привычность) средств музыкального исполнения, популярность и ясность музыкального образа содержательно связаны друг с другом. Они в разных ракурсах поясняют доступность музыкального языка автора для восприятия. Как показало исследование, доступность восприятия музыки реализуется за счет легкого выявления музыкальной темы, а не благодаря использованию устойчивых культурных норм и традиций. Это дает нам основание утверждать недостаточное освоение молодыми мировых и национальных музыкальных традиций, и равно – неспособность адекватно воспринимать музыкальные новации.

Освоение наименее художественных музыкальных форм массовым сознанием оставляет невостребованными такие факторы бытия музыкального искусства как колористичность, ритмическая насыщенность или конфликтность. Исследование показало, что музыкальные вкусы личности достаточно коррелируются с предпочтениями в иных культурных образцах: люди, обладающие сходными предпочтениями в музыке, обладают сходными предпочтениями и в иных областях культуры.

Изучение объективных характеристик групп респондентов, предпочитающих музыку того или иного жанра, показало, что наличие музыкальной подготовки не является условием приобщенности человека к элитарной или академической музыке. Корреляционный анализ показал, что такая связь практически отсутствует. Параметры рассчитанных коэффициентов свидетельствуют, что музыкальное образование и музыкальные предпочтения человека в этих двух «ветвях» мировой культуры никак не связаны друг с другом[iii] и не образуют системы.

Полученная в ходе исследования информация дала нам возможность выделить в общей массе любителей музыки, в соответствии с персональными предпочтениями, следующие социокультурные группы. Исследования 1990-1993 годов показывали, что большинство любителей музыки ориентировано на потребление эстрады и поп-музыки, а также рок-музыки самых различных направлений. Эти группы численно были примерно равны: любители рок-музыки составили более трети (37%) от общей массы респондентов; предпочитающие танцевально-развлекательные образцы были представлены несколько меньшей частью участников исследования – 32%.

Каждый пятнадцатый респондент предпочитает джаз – 6%; двадцатая часть опрошенных слушает симфоническую и камерную музыку – несколько менее 5%; каждый двадцать пятый любит народные мелодии – около 4%; 2% ответивших ориентированы на музыкальный авангард. Десятая часть респондентов музыку не слушает  вообще.

С 1994 первичная социальная информация, получаемая в процессе исследований,  демонстрирует, непрерывный рост числа  адептов популярно-танцевальной музыки, которые начинают доминировать в общей массе молодежи, общающейся с музыкой.

Выявленный первыми исследованиями феномен настолько интересен, что мы позволили предположить наличие принципиально различных механизмов формирования потребностей в музыке у столь различных по ориентации групп общающихся с произведениями музыкального искусства.

Популярность рок-музыки в молодежных кругах эпохи перестройки и пост­перестройки   можно   объяснить   невостребованностью   протестного   потенциала представителей этой социальной группы и невозможностью самореализации молодежи в социально значимых формах. Рок-музыка – это протест молодежи, которую не замечают и не пытаются понять. Основная тенденция рок-музыки – «… сознательное и последовательное осуществление разрушения самого фундамента традиционной музыки. Рок стремится обогатить музыкальный язык на путях исследования перспективных возможностей диссонанса. Использование этих возможностей – это не только вполне допустимый, но единственно возможный способ говорить с людьми в мире исполненном грохочущих звуков и дисгармоний».[iv]

В основе формирования сообществ любителей музыки различных жанров, мы склонны видеть апелляцию к различным модальностям человеческого сознания и к различным ступеням индивидуальной и коллективной социальной памяти.

Очевидно, что не один рок стремится к разрушению фундамента традиционной музыки: эстрадная поп-музыка не менее последовательна в этом, но, в отличии от рок-музыки, она ничего нового не стремится дать взамен. Рок-музыка, в силу присущей персонифицированности и адресности, связана с выполнением ценностно-орентационной функции духовной культуры. В рок-композициях, начиная от простейшего ритм-энд-блюза, кончая самыми сложными формами прогрессивного рока, арт-рока и симфо-рока, всегда присутствует знание – оценка, выступающее связующим звеном системы «личность-духовность». Осмысленный характер общения с феноменами музыкального искусства формируется у человека в процессе персональных переживаний и раздумий, навеянных музыкальными образами. Понимание музыки – это результат вхождения индивида в мир культуры, результат научения распознавать ценность его феноменов и ценности самого человека как объекта и субъекта социокультурной деятельности.

Данные социологических исследований автора показывают, что индивиды, начинающие свое общение с миром музыки посредством ее эстрадных и популярно-танцевальных форм, как правило, не приобретают способность самосовершенствоваться и не умеют развивать персональный музыкальный вкус, пребывая в мире бытия примитивных музыкальных образцов длительное время. Поклонники рок-музыки, в том числе и участвующие в рок-движении в пассивной форме, вынуждены стремиться к новому знанию, дабы адекватно воспринимать неожиданные повороты развития жанра. В рок-культуре знание выступает оценочным фактором, позволяющим ориентироваться в музыке. В общении с поп-музыкой критическое отношение излишне, ибо все модное уже априори – самоценное. Поклонники рок-музыки по этой причине постоянно совершенствуют музыкальные вкусы, переходя от общения с простыми музыкальными формами к овладению всем богатством элитарной и даже академической музыки.

Для рок-музыкантов сочинение композиций является формой самовыражения, способом освобождения собственно «я» и достижения персональной свободы, хотя бы в духовной форме. Шестьдесят лет истории рок-музыки дают тому миллионы примеров как в отечестве, так и за рубежом. Постоянное самосовершенствование, поиск в творчестве сделали рок-музыку полноценной частью культуры планеты. Рок-оперы Пита Таунсенда, Эндрю Ллойд – Уэбера, Рэя и Дэйва Девисов, сложные симфонические формы Питера Габриела, Пола Мак-Картни, Рика Уэйкмана, Эриха-Джозефа Завинула, Чика Корреа, Джона Маклафлина, Патрика Мораза, Стинга, Джона Лорда, Питера Хэммила, Кита Эмерсона, наших соотечественников Александра Градского, Алексея Рыбникова  и Алексея Козлова – залог тому.

Ценность рок-музыки заключается в ее значимости, а не в фактичности ее форм. Формы эти определяются особенностями предмета коммуникации. В рок-музыке при всей ее громкости и агрессивности непосредственным партнером музыканта в общении может быть только другой человек. Душевный контакт исполнителя и публики, в ходе которого происходит непосредственный обмен информацией, – главная культурная ценность рока. Поэтому рок-музыканты практически никогда не исполняют композиции написанные кем-то иным, а зрители рок-концерта становятся соучастниками совместного музыкального действия. В процессе общения на рок-концерте происходит совместное восприятие людьми внешнего объекта, что способствует восприятию собственных действий, состояний и ощущений. Во время рок-концертов в сознании зрителей и музыкантов актуализируется субъективная реальность, которая создает атмосферу единения и братства.

Единство языковой и знаковой среды, совместного действа, общность картины мира и эталонов поведения порождает синхронное психическое состояние, имеющее в основе сопереживание, сопричастность и сотворчество. В коммуникативном акте рок-концерта происходит выравнивание уровней информированности и приобщенности к одним и тем же ценностям, выравнивание степени осознания мира, соизмерение сущности мира с собственным мироощущением.

Рок-музыканты никогда не используют на концертах фонограмму. (Неспособность к самовыражению в творчестве и «неживая» музыка, нивелирующая сознание, – это атрибуты масскульта в эстрадных и поп-танцевальных вариантах). Музыка хороша именно своей «неправильностью», ибо даже неверно взятая нота иногда способна породить необыкновенно красивый звук или привнести в известную композицию новый штрих и нюанс. Рок-концерт – это всегда сотворчество: импровизируя, музыканты откликаются на эмоциональное состояние публики, фиксируя единение зала в значимых музыкальных формах. Объективированный в музыке духовный контакт, распредмечиваясь, становится достоянием сознания людей.

«Рок – замечательная находка незанятого взрослыми коммуникативного канала… Рок-музыка использует в различных сочетаниях символы внесистемности. Благодаря этому рок легко объединяет вокруг своих символов целые возрастные группы молодежи… С интервалом в три-пять лет на арену выходит новое молодежное движение под знамением того или иного направления в роке»[v].

На концертах поп-музыки и эстрады обстановка совершенно иная. Побудительными мотивами приобщение к музыке такого рода служат соображения следования моде и престижного потребления, исключающие персонифицированное критическое восприятие происходящего. Какой фактор является объединяющим для любителей поп-музыки? Анализ первичного социологического материала показывает, что легкость. Не напряженность, определенная примитивность восприятия лежит в основе сообщества людей, ориентированных на поп-музыку и иные образцы масскультуры. Установка на беспричинный оптимизм и сиюминутные потребности в сочетании с вышеуказанными факторами свидетельствуют о неразвитости потребностей индивида. Стремление лучше вписаться в окружающую социальную среду при минимуме разнообразия реакций быстрее дает удовлетворение и ощущение стабильности. Стабильность, уверенность в своем настоящем положении, неизменность статуса, определяемого признанием приобщенности к моде и предметам престижного потребления, на наш взгляд, хорошо коррелируются с чувством оптимизма.

Критическое восприятие действительности, в том числе и музыкальной, требует интенсивной духовной работы, ибо оценка объектов культуры и самооценка через их потребление, – это деятельности личности по освоению и усвоению информации. Музыка академических и элитарных жанров – сложный высокоорганизованный объект, следовательно, восприятие музыки имеет информационный характер. Получение информации, содержимой в сложных музыкальных произведениях, раскрывает, как мы полагаем, цели восприятия музыки индивидом.

Эффективная самореализация личности немыслима без достаточной информации, ибо информация определяет меру согласованности во взаимодействии человека с природой и себе подобными. Самореализация личности ‘в обыденности и творчестве раскрывает потребность человека в экономии сил, потребность в стабильности и потребность в разнообразии. Возможность удовлетворить каждую из них порождает положительные эмоции, неудовлетворенность, адекватно – отрицательные. В соответствии с этими базовыми потребностями можно выделить основные формы поведения человека в мире музыки: экономичное, консервативное и поисковое поведение.

Экономичное поведение, по мнению московского исследователя О.Н. Даниловой, свойственно любителям академических жанров музыки, ибо оно раскрывается в желании сохранить постоянство уже освоенных, привычных реакций. Консервативное поведение присуще поклонникам как академических, так и элитарных музыкальных направлений. Оно свидетельствует о желании человека приспособиться к большему разнообразию музыкальной информации, сохраняя при этом минимум разнообразия реакций, следовательно, и постоянство в освоении информационно насыщенного мира музыки. Поисковое поведение – атрибут фанатов поп-музыки и эстрады. Здесь человек, стремясь к увеличению объема информации, постоянно повышает разнообразие реакций.[vi]

Современные любители рок-музыки предпочитают «Аэросмит», «Битлз», «Роллинг стоунс», «Дженезис», «Джетро Талл», «Дип Пёрпл», «Дрим Театр», «Йес», «Кинг Кримсон», «Лед Зеппелин», «Пинк Флойд», «Поркьюпайн Три», Стинга, Карлоса Сантану, Кита Эмерсона, Бориса Гребенщикова, Юрия Шевчука. Вячеслава Бутусова, «Азазелло», «Алконост», «Аркону», «Арию», «Алису», «Баттерфляй Темпл», «ДДТ», «Калевалу», «Катарсис», «Мельницу», «Оргию праведников», «Сплин», «Фогив ми нот» и иные отечественные аналоги зарубежных образцов.

Эмпирический материал дает разнообразные примеры того, как представители одной социально-демографической группы по-разному реагируют на феномены различных жанров музыкальной культуры. Внутренний мир личности не является однородным: его сложность связана с мерой освоения индивидом общественных отношений. Социокультурные отношения, в том числе объективированные в формах академической, элитарной или эстрадной музыки, будут освоены личностно, ориентированы на разные уровни сознания, пласты памяти и установки к деятельности. Только носителям экономичного или поискового поведения ценны тембры, звуковые регистры, красочность мелодической и ритмической линии, в совокупности составляющие колористические характеристики музыкального искусства и выполняющие содержательную функцию музыкального произведения. Мелодическое разнообразие и информационная насыщенность оказались несущественными для любителей поп-музыки.

Групповая и персональная музыкальная культура создает модели определенного типа общения и специальные символы и ритуалы внутригрупповой жизни. Суть этого общения в непосредственном объединении молодежи, имеющем в основе «выход из себя», выход за пределы возможного. Но это может быть «выход из себя», доведенных до экстаза поп-музыкой молодых, утрачивающих индивидуальность и полностью обезличенных. Рок-музыка и иные элитарные музыкальные жанры дают возможность единения в коллективном сотворчестве, в атмосфере которого человек ощущает другого, создавая экстатическое свободное «мы».

Сообщество индивидов, приобщенных к академической и элитарной музыке, представляет специфическое социальное движение, ведущей тенденцией бытия которого выступает спонтанный протест с элементами агрессивной активности, тенденцией к черному юмору и самоиронии. Движения такого рода имеют в основе «… кристаллизацию значительной доли мотивации неудовлетворенности, надежды и желания…  и сосредоточение этой мотивации по какой-либо специфической цели».[vii]

Основные «мировоззренческие» принципы сообщества поклонников эстрады – это оптимизм и удовлетворение сиюминутных потребностей. Они вытекают из способности поп-музыки здесь и сразу обеспечить удовлетворенность индивида собственным поведением, дать легкость восприятия мира и искусства.

У неискушенного в таинствах музыкальных жанров человека бытует мнение, что рок-музыка заполонила весь мир. Экраны телевидения, каналы радиовещания, страницы молодежных газет и журналов действительно пестрят улыбающимися существами унисекс с электронными музыкальными инструментами в руках. Но имеют ли они отношение к чему иному кроме массовой культуры и эстрадной поп-музыки? Видимо нет, ибо не отличаются содержательным разнообразием музыкальных и текстовых образов. Не всё-рок, что гремит, как не всё –  музыка, что транслируют нам СМИ.

Поп-музыка, порождая некритический оптимизм и самолюбование, становится своего рода информационным фильтром, скрываясь за которым часть молодежи стремится продлить «беспечное отрочество», сохранить ценности «общины ровесников», которым угрожает мир взрослых. Общество выдвигает к молодежи требование быстрее взрослеть, переходя от общинно-ровесничного «мы» к индивидуально-ответсвенному «я».

Новые социально-политические реалии общества России не только позволили преодолеть авторитарные традиции в воспитании молодежи, но и породили много серьезных проблем в общении молодежи с культурой. Наиболее опасной их них мы видим тенденции дегуманизации и деморализации в содержании искусства как такового и музыки в частности. Глубокий социальный кризис не мог благотворно повлиять на состояние духовности общества и личности. Социологические исследования свидетельствуют, что ценности познания, информации, искусства, и творчества не обладают престижем даже в глазах студентов. Не случайно, что эскапистко-развлекательная тенденция стала преобладающей в стиле поведения молодежи. Тиражируемый масскультом кич размывает критерии художественного освоения мира, дегуманизирует и разрушает его.

Свобода – это основная норма рок-музыки, на которой основаны соотношения музыкантов и зрителей, взаимоотношения всех членов сообщества любителей музыки «рок». Свобода в этой системе – это отсутствие комплексов в общении, раскрывающееся в требовании снятия межличностных и межгрупповых перегородок, препятствующих свободному прохождению информации. Здесь все равны и нет предпочтений в направлении передачи информации. Никто не должен никому подчиняться. Доминирующими выступают связи горизонтального типа, в рамках которых признается самоценность и автономность каждой личности. Каждый свободен в выборе и принятии решений.

Песни Б.Б. Гребенщикова и Ю.Ю. Шевчука наиболее точно, на наш взгляд,  передают содержание идеологии русского рока. В них можно найти практически все мифы и все символы системы, получить энергию поддержки собственной социальной значимости.

Среда рок-музыки приобретает для молодежи, стремящейся к свободе самовыражения, экологическое значение. Поэтому ее позитивный смысл имеет глубинное значение для формирования мировоззрения и мироощущения человека. Так случилось с отдельными строчками песен БГ и «Аквариума»: песни уже забылись, но отдельные их фрагменты приобрели самобытие и превратились в пословицы. Основная норма рок-музыки – мир, ненасилие и гармония. Язык мелодики и текстов рок-музыки – это не коммуникативный канон в полном смысле понятия: он не служит передаче информации в полном объеме. Его цель – охват лишь определенных, наиболее актуальных в данный момент тем, создание символов, доступных лишь посвященным.

Символизм   рок-музыки   раскрывает   местоположение   сообщества   среди коммуникационных сетей культуры и локализует их в социуме в целом. Символика рока изначально эпатирующа, неприемлема и осуждаема с официальных позиций. Символ в рок-музыке выступает как средство самопрограммирования. Его специфическое содержание связано с неопределенностью социального статуса этого неформального сообщества. Именно эта неопределенность дает возможность сохранения внутренней свободы, свободы самовыражения в творчестве, ибо оставляет сообщество вне официальных рамок социальной структуры, а, следовательно, и вне рамок основных коммуникативных каналов, ее обслуживающих.

Генетически социальная неопределенность рок-музыки раскрывает неприятие этой системой законов массовой культуры, законов либерального рынка. Контр-культура рок-музыки имеет все основания считаться атрибутом элитарной культуры общества, ибо она представляет рубеж, отделяющий подлинное искусство от коммерческого масскульта, рубеж, на котором происходит переход со знакового уровня освоения традиции на поведенческий.

Один из важнейших каналов межличностной коммуникации и передачи позитивной информации заключен в творчестве. Источником творческой активности человека мы видим желание самоутвердиться в обществе за счет опредмечивания индивидуальных сущностных сил, в частности, в музыке. Для рока наиболее характерен эксперимент с музыкальными образами, ритмами и тембрами, выступающий как поиск символических средств воздействия на личность. Поиск идет и в сфере вербального творчества, где значим не только смысл, ритм, порядок слов, но и манера их произнесения, исполнения вокальных партий в композициях. Поиск – главное предназначение этого жанра музыки, но это не бессмысленный эксперимент ради формальных результатов: музыкант ищет пути воздействия на личность. Это работа над языком управления, в котором сам ищущий осуществляет контроль над собой. Для рок-музыки характерен тип личности-художника или поэта-пророка.

Разумеется, в шумности, театральности действий сегодняшних музыкантов-радикалов нельзя не заметить реакции на бездуховность, антигуманность и обезличенность поп-музыки, и масскульта в целом, претендующих на всеобщность и самоценность. Логика театра и сенсации в поп-музыке доминирует над логикой самовыражения и творчества, меняя местами содержание и форму. Поп-музыка доводит смысл до абсурда. Информация, лишенная смысла, становится стилем чувствования и поведения, символом моды.

В свободном самовыражении проблема рождает критическую оценку и протест. Проблема, получившая статус символа моды, порождает новые проблемы, формируя их в соответствии с законами престижного потребления.

Американский авангардный поэт 60-х гг. Чарльз Андерсон назван рок «магией XX века». Рок, первоначально обозначающий особый танец, приобрел со временем мировоззренческое значение. Его нельзя рассматривать как иррациональную реакцию молодежи на засилье официоза и бездуховность масскульта, ибо рок-музыка и контр­культура молодежи является логическим результатом развития традиционной культуры, выражением ее возможностей в условиях информационного общества. Представители рок-культуры не анархисты-разрушители, а авангард истории и культуры.

«…Вся история мировой музыкальной культуры – это постоянный процесс «прививки», когда что-то новое, возникающее в одной стране и характерное только для одного народа, постепенно приспосабливается, осваивается и переосмысливается в других странах. Так было с итальянской оперой, французским балетом, немецкой симфонической музыкой, австрийской опереттой, американским джазом, распространявшимися по всей планете, – пишет композитор А.С. Козлов. – Рок-музыка- лишь последний пример в этом ряду. Она прошла адаптацию во всем мире уже на глазах нынешнего поколения…[viii]»

Социальная практика развеяла миф о принадлежности искусства народу: процент лиц с низким образовательным и квалификационным уровнем среди посетителей концертов элитарной музыки крайне низок, на концертах академической музыки и вовсе равен нулю. Мы можем утверждать, что сложные формы музыкального искусства, требующие определённой подготовки слушателя, – это атрибут стиля жизни индивида, с особыми интеллектуальными запросами, занятого особыми формами трудовой деятельности. Именно для этой категории людей концерт сложной музыки, требующей сосредоточенности и концентрации духовной энергии, является и событием, и естественной формой духовной деятельности. Элитарная музыка соответствует культурным притязаниям  этой части общества.

Многочисленные социологические исследования свидетельствуют, что народу принадлежит массовая культура и поп-музыка. Сужение досуговой деятельности широких масс до границ массовой культуры отражает не только субъективные пристрастия конкретных лиц. Это во многом результат отсутствия в обществе национальной идеологии и устранения государства от активной роли в сфере социокультурной политики. В основе индивидуальной  культуры  современного  «массового»   человека  мы  выделяем психологические установки на универсальный оптимизм и удовлетворение сиюминутных желаний, которые раскрывают потребность в экономии сил(в том числе и духовных) и реализуются в экономичном поведении личности. Лёгкое ненапряжённое восприятие, способность удовлетворить сразу комплекс неосознанных запросов определяет у «массового» человека отношение к музыке как чисто рекреативному явлению.

Социологические исследования выявили конкретные различия в отношении к музыке как таковой у посетителей концертов элитарной музыки и завсегдатаев эстрадных концертов. Мнение поклонников эстрады и поп-музыки лишь внешне выглядит индивидуализированным, реально совпадая с нормативным. Эти мнения не дифференцированы, весьма примитивны содержательно, ориентированы на отдых и расслабление, исключают осмысление и оценку потребляемых музыкальных образцов. Посетители концертов рок-музыки в восприятии и понимании этого феномена искусства демонстрируют индивидуальные качества, сближающие их с поклонниками академической музыки и музыкальных произведений иных элитарных жанров. В своих суждениях они, как правило, опираются на нормативные положения, различные структурные и сущностные качества музыкальных композиций, причём именно следование канону, раскрывающему символику сообщества, вызывает наиболее положительную оценку.

Ориентации большей части посетителей концертов элитарной музыки связаны с воздействием общих нормативных установок. Но следование нормам не препятствует этой группе любителей музыки стремиться к выработке собственных индивидуальных суждений и оценок, нередко не совпадающими с общепринятыми. Способность к интенсивной духовной деятельности служит определяющим психологическим фактором, ответственным за самостоятельность слушателя в восприятии и оценке музыки.

Несмотря на схожесть мотивов и установок на общение со сложной музыкой аудитория посетителей рок-концертов и концертов музыки академических жанров далеко не едина. Она жёстко дифференцирована на противостоящие группы, объединённые общими антагонизмами. Непримиримость оценок вне зависимости от ориентации человека на тот или иной тип музыки, как показали исследования, свидетельствует о том, что любая субъективная позиция перекрывается и поглощается системой нормативных установок: «так принято!». В этом не отличаются ни поклонники академической музыки, ни самые последовательные адепты рока. Посетители рок – концертов, считая рок-музыку серьёзным видом искусства, редко посещают академические концерты, но будучи респондентами социологического исследования в анкете высший балл ставят музыке Баха, Вивальди или Стравинского (Так принято!). Аналогично поступают поклонники музыки академических жанров, особенно из числа носителей так называемого «цитатного мышления»: рок-музыку я никогда не слушал, не буду слушать и на рок-концерт никогда не пойду, ибо принято считать, что рок-музыка – это плохо! Исследователи называют феномен «цитатного мышления» одним из характернейших признаков психологии среднестатистического россиянина. Для широкого круга лиц, приобщённых к культуре, первостепенное значение имеет не столько понятность эстетических норм, сколько знание отдельных фрагментов, наиболее часто тиражируемых СМИ. Здесь мы имеем дело с результатами «массовизации» сознания и постепенной девальвации культурных норм. Частота демонстрации и узость выбора порождают в сознании человека стереотипные блоки. Повторяемость типовых знаков, зафиксированных в памяти, предопределяет массовый консерватизм, в том числе и в восприятии музыки.

Рок-музыка стала нормой элитарной культуры части молодёжи, воплотив в себе полюсность ориентации разных поколений. Возникнув как ритуал отрицания культуры старшего поколения, ритуал дистанцирования от мира взрослых, как символ принадлежности молодёжи к особой реальности, рок- музыка и рок-культура стали нормой определённого рода общения, особого рода рациональности, особого образа жизни.

Американский социолог Кеннет Кенистон, анализируя сущность молодёжной культуры писал: «В анархизме и антиинтеллектуализме молодёжь выступает не против разума, а лишь против ограниченного понимания разумного как количественно измеряемого фактора, пренебрегающего человеческими ценностями, чувствами и потребностями. Молодёжь – здоровый продукт иррационального, опасного и несправедливого мира, который ей достался. Их мотивы благородны, а цели искренни и безупречны. В основе их побуждений вера в свободу и справедливое общество».[ix]

Социологические исследования показали, что индивиды, категорически отрицающие ценность поп-музыки и массовой культуры, в своих установках на общение с музыкой воплощают, по крайней мере, два типа восприятия музыки. Абсолютные коэффициенты корреляции для любителей музыки академических жанров и рок-музыки весьма близки между собой. Хотя эти группы любителей музыки используют различные системы ценностей, воплощаемые с их точки зрения в разных социальных моделях.

Присущая молодёжи система предпочтений характеризуется стремлением к новому, активным соучастием в концерте и определённой трагичностью мироощущения. Эта система психологических   установок,   содержание   которых   раскрывается   в   активном противопоставлении сложившимся в обществе социальным и эстетическим нормам, свидетельствует о значимых гражданских и моральных потребностях юношества, которые общество не в состоянии удовлетворить. Социальная активность, выраженная субъектность, неравнодушие, стремление к общественно-полезной самореализации, острота реакции на негатив реалий жизни, открытый вызов проблемам, желание расширить рубежи актуальной культуры и отказ от банального  – качества, присущие и рок-музыке и молодёжной контркультуре в целом.

Этот феномен XX века не может быть объяснён в рамках традиций «конфликта отцов и детей». Он, безусловно, имеет место и даёт в своей противоречивости постоянный импульс обновления. Каждое новое поколение стремится обновить мир. XX век породил противоречие иного рода: действие на основе социально-психологической установки «тотального протеста». Экранная культура стремится детерминировать самореализацию молодёжи по принципу «Действуй как я!». Молодёжь, в стремлении к самостоятельности, пытается оформить свою нерастраченную энергию в определённую сознательную программу. Естественная потребность в самореализации воплощается в рок-музыке, совмещающей нелинейность, конфликтность и оппозиционность с эпатажностью  и экстравагантностью. Рок-музыка снимает бунтарские тенденции, превращает идеи в лозунги и направляет обновляющий потенциал протеста в созидательное русло. Это объясняет гипер-активность рок-музыки, ибо, вбирая в себя энергию зала и аккумулируя его потенциал, музыканты создают образы иного мира, доступные и близкие молодым. Гражданственность позиции, публицистичность пафоса и ориентация на протест, во многом объясняют популярность явления, хотя  рок-музыка и переживает сейчас не лучшие времена.

Рассматривая бытие индивида в мире музыки, мы пришли к выводу об особом музыкальном сознании личности, в котором восприятие академической, эстрадной и всякой иной музыки имеет в независимые друг от друга основания и механизмы. Материалы исследований свидетельствуют, что мера интенсивности духовной жизни человека совпадает с глубиной и качеством индивидуальных запросов и предпочтений в искусстве, в том числе и музыкальном. Четкое понимание закономерностей, определяющих самобытие музыки как на общесоциальном, так и на индивидуально-личностном уровне, раскрывает систему её функционирования в современном обществе.

Музыкальный мир человека – это совокупность линейных и нелинейных элементов, образующая противоречивое единство самоупорядочения и детерминации. Его становление связано с мерой удовлетворения индивидуальных музыкальных потребностей. Оригинальность и неповторимость этого процесса раскрывается в ходе совершенствования сознания и восприятия личности в персональных контактах с искусством. Наиболее полноценно эту потребность удовлетворяют элитарные жанры музыки, ибо освоение социокультурного пространства возможно лишь в результате активной духовной деятельности человека.

Характер приобщённости различных групп молодёжи к искусству, в том числе и музыкальному, свидетельствует о неравномерности этого процесса. Крайняя не структурированность приобщённости    большинства обуславливается низким качеством контакта с музыкой. На этом фоне повышается значимость адептов элитарной музыки, доказывающей необходимость собственного существования. Элита, таким образом, реализует себя основным структурообразующим компонентом музыкальной жизни. Ожидаемый в процессе становления информационного общества рост интеллектуализации и индивида как такового, и общества в целом, неизбежно приведет к изменению качества музыкального мира личности. Исторический прогресс утверждает элитарную музыку, процесс её присвоения и освоения, одним из приоритетных направлений социальной политики государства, ибо общество остро нуждается в духовно развитой личности.

 

СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ

14  Фуко М., Хомски Н. О природе человека. Справедливость против власти // Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью / Пер. с франц. С.Ч. Офертаса под общей ред. В.П. Визгина и Б.М. Скуратова. – М.: Праксис, 2002. – с.117.

15  См. : Давыдов Ю.Н. , Роднянская И.Б. Социология контркультуры. Критический анализ.  –  М. : Наука,1980. – с.38–39.

16  Респондентами нашего исследования были лица, имеющие преимущественно начальное музыкальное образование  (они составили 3,6% общей массы опрошенных), следовательно, наш вывод  корректен лишь по отношению к  выпускникам музыкальных школ и школ искусств.

17  Давыдов Ю.Н. , Роднянская И.Б. Указ. соч. , с. 195.

18  Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры. – СПб: Наука, 1993. – с. 72–73.

  1. Данилова О.Н. Музыкальный мир личности. – М. : Вестник, 1993. – с.72 – 73.

20 Блумер Г. Коллективное поведение// Американская социологическая мысль.– М.: Изд–во МГУ, 1994, – с. 197.

21  Козлов А. Рок глазами джазмена. – М.: Издательский Дом «Городец», 2008. – с. 205.

22  Кенистон К. Возвращаясь к «неприкаянным»//Молодой коммунист. 1973. №1, с. 100.

 

Loading