Киричок Анатольевна Лаврухина
ФГБОУ ДПО Академия переподготовки
работников искусства, культуры и туризма,
заведующий кафедрой управления,
доктор социологических наук
Kirichok Elena Anatolyevna
FGBOU DPO Academy of retraining
of workers of art, culture and tourism,
Head of the department of management
Doctor of Sociology
E-mail: lavru2001@mail.ru
УДК:159.9:004(082)
ЦИФРОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ: НОВЫЕ ФЕНОМЕНЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
Аннотация: Статья посвящена новым явлениям в социально-экономической жизни в условиях цифровизации. В ней выделены ключевые агенты цифровой реальности: цифровой потребитель и цифровой персонал, представлены их ключевые характеристики и даны оценки роли в деятельности общества и экономики.
Ключевые слова: цифровизация, общество потребления, цифровой потребитель, цифровой персонал
DIGITAL REALITY: THE NEOPHENOMENA OF SOCIO-ECONOMIC LIFE
Abstract: The article is devoted to new phenomena in socio-economic life in the context of digitalization. It identifies the key agents of digital reality: the digital consumer and digital staff, presents their key characteristics and assesses their role in the activities of society and the economy
Keywords: digitalization, consumer society, digital consumer, digital staff
Мы чувствуем, что меняемся под влиянием интернета,
и многим от этого не по себе..
Там, где манит короткий
путь к всеобщему вниманию,
власти или деньгам, всегда найдутся те,
что предпочтет быструю наживу,
не задумываясь о долгосрочной перспективе. Или те, что кто в погоне за личной выгодой будет действовать вопреки интересам общества
Ян Кальбитцер
Цифровая реальность – это все, что существует в интернет-пространстве. Если мы обратимся к взглядам среднестатистического социального оптимиста, то, конечно, доступ к интернету и всему, что в нем есть и будет – это великое общественное благо и новое качество жизни.
По данным ВЦИОМ, «представить современную жизнь без цифровой реальности невозможно: в интернет-сети совершают покупки, знакомятся, общаются, оплачивают коммунальные платежи, смотрят кино и слушают музыку, а также работают и учатся. Согласно опросу, 74% россиян ежедневно заходят в глобальную сеть, при этом доля «heavy users» — тех, кто в интернете проводит более четырех часов в день, — составила 35%, это каждый третий. За пять лет доля ежедневных пользователей выросла на 12 п.п. именно за счет «heavy users» (2018 г. — 23%, 2019 г. — 27%, 2020 г. — 31%, 2023 г. — 35%), то есть пользование интернетом стало более интенсивным. Не пользуются сетью совсем только 16% (−3 п.п. к 2018 г.)»[1].
Однако, нельзя забывать, что скорость развития Всемирной паутины обусловлена не деятельностью меценатов, а, наоборот, — это самая крупная технологическая инвестиция крупных транснациональных корпораций 21 века, цель которых – извлечение прибыли. И в этом смысле, мы имеем дело, прежде всего, с торгово-финансовой паутиной ( Всемирная паутина от англ. World Wide Web, введен Тимоти Джон Бе́рнерс-Ли ), а уже потом с удобными цифровыми сервисами, социальными сетями и средствами хранения данных.
Вся скорость изменений последних лет была задана новой бизнес-моделью глобальных корпораций, цель которых – снизить неравномерность потребления[2] на планете и может быть определена как всемирный поиск клиентов, в том числе тех, которые готовы платить за то, чтобы изменить чье-то потребительское поведение, а в особых случаях – и этническое, религиозное, политическое, культурное, социальное.[3].
Почему можно считать такой процесс закономерным?
Во-первых, массовое производство эпохи посткапитализма и общества потребления[4] в попытках преодолеть кризисы перепроизводства и стагнации испытывает острую потребность в инструментах создания нового субъекта экономической жизни: массового потребителя. И цифровая реальность –это место, где он формируется. Массовый или цифровой потребитель – это многочисленная совокупность людей, объединенных средствами всемирной сети одними и теми унифицированными покупательскими стратегиями, независимо от всех остальных социально значимых характеристик современного человека. Ожидается, что к 2030 году объем торговли только в социальных сетях достигнет 8,5 триллионов долларов.[5] Это больше, чем годовой финансовый оборот развитых стран.
Во- вторых, современные средства (сервисы) цифровой реальности стремительно переходят от поисковой стратегии к формирующей, изменяя цифровое поведение человека и основания принятия решений как в сфере товаров и услуг, так в сфере мировоззренческих установок личности в целом.
Так, немецкий исследователь Я. Кальбитцер, в книге «Цифровая паранойя» (2018 г.), описывает процесс психологических изменений личности при взаимодействии с интернет-средой в разных формах (поисковые системы, социальные сети, мессенжеры, он-лайн магазины и др). Он делает акцент на том, что большинство пользователей при взаимодействии с цифровой реальностью и другими пользователями регулярно сталкиваются с потерей самоконтроля[6], нарушении ими принятых в реальном мире норм поведения (начиная от безобидного игнорирования норм правописания до, зачастую, – превращение любого дискурса в агрессивную травлю и частую смену системы ценностей -цифровой конформизм). Культура взаимодействия с интернетом требует совершенно новых социальных институтов «вживления» в цифровую реальность норм и стандартов, уже накопленных человечеством. Веками создаваемый человечеством мир культурных и социальных ограничений в пространстве Интернета не выполняет свои задачи. Там свобода пользователя не ограничена свободой других пользователей. В мире интернета сняты многие табу. Человек, вместе с доступом к цифровой реальности, получает иллюзию свободы и возможность многократно конструировать себя «другого». В интернете приоритет имеет феномен аккаунта вместо индивидуальности и личности, так как речь идет исключительно о покупательской способности. Цифровой покупатель должен принимать решения о покупке легко и свободно (быть на стриме, в потоке, в ресурсе, в моменте..)[7].
В новой истории цифровой торговли, манипуляция «массовым покупателем» уже пережила кризис перепроизводства, но не товара, а спроса, (2019 год), а это совершенно новое явление для глобальной экономики. Планета столкнулась не с локальным, а глобальным дефицитом. Все мировые автогиганты, производители оборудования, средств связи и др. отодвигали (или отказывались от исполнения) сроки производства на период до 1 года и более. Мультиплицирующий эффект развития ажиотажного спроса у массового потребителя в цифровом пространстве опасен неисполнением одновременно обязательств «по размещенным в корзину заказам» по всей технологической цепочке, а подобные кризисы на уровне экономического базиса — опаснее финансовых и политических, поскольку разрушительно влияют на экономический фундамент всех стран одновременно. Косвенное подтверждение этому факту — частично изолированные от глобального Интернет-пространства экономические системы (Китай, Иран, КНДР, РФ и др. В последние годы стали более устойчивы в части роста ВВП.
Следующая феноменальная общность, которая является результатом внедрения в экономическую жизнь человека интернет-технологий – это цифровой персонал. Переход от классической структуры кадровой службы — к управлению персоналом в России еще продолжается. В структуре части предприятий есть и отдел кадров, и служба по персоналу. Не умножая сущностей, констатируем, что термин персонал пришел в страну вместе с перестройкой, интернет-технологиями и массовым применением англоязычных терминов в экономике[8].
Цифровой персонал – совокупность сотрудников организации, обеспечивающих ее общее функционирование, поддерживающее работоспособность основных процессов управления программно-техническими средствами в интернет-среде организации. В классической структуре – относится к центрам затрат и не взаимодействует с внешними организациями, то есть не участвует в формировании добавленной стоимости. Это своего рода бюрократия, но только корпоративная, со всеми ее свойствами, как положительными – поддерживать порядок, так и негативными – замедлять принятие решений и инициативы. Но современная корпоративная бюрократия формирует между собой и организацией опосредованную «защитную оболочку» — ИТ-систему из цифровых сервисов, что еще больше отстраняет их от реальных задач по производству продукции.
Поскольку цифровой персонал составляет значительную долю кадрового корпуса предприятий и организаций (от 20 до 70% состава) — его роль и влияние на итоговые результаты становится весомой. Функционально, цифровой персонал вынуждает внешнюю реальность «подстраиваться» под формат работы с конкретным цифровым профилем предприятия и при этом является симулякром этого профиля.
Основные характеристики цифрового персонала, увы, уже не связаны с идеями профессионального призвания и экзистенциального служения ему, разработанными еще французскими экзистенциалистами в середине 20 века. Как и у массового цифрового потребителя – это минимальные навыки работы с определенным программным продуктом (организация совещаний, обработка данных, регистрация документа, оформление презентации, формирование заданий для улучшения бизнес-процессов и т.п.). Но цифровой персонал, сформированный в обществе потребления, — это уже не безобидный «офисный планктон», это общность с претензией на новую элиту в цифровой экономике.
Их примерный социальный портрет:
— жители крупных городов;
— окончили вузы в эпоху девальвации и упрощения (подмены) смысла таких ценностей как толерантность, инклюзия, признание разнообразия, творчество, равноправие, экологичность, семья и др.;
— космополитичны;
— в приоритете «личное качество жизни»;
— все контакты с внешним миром краткосрочны, часто меняют присутствие в интернет-сообществах;
— не видят разницы между карьерой и карьеризмом, часто меняют должности и место работы, как в вертикальном, так и горизонтальном формате (не более 3 лет на одном рабочем месте);
— приоритет soft skills вместо hard skills и др. [9]
Самоцелью данного сообщества является описание бизнес-процесса для последующей оцифровки и создание локального программного продукта с целью его поддержания и развития, что в целом и является фактором повышения значимости этой общности..[10] Современный работодатель, рассчитывающий на то, что цифровой сервис заменит неэффективный персонал, сталкивается с усложнением простых процессов и, наоборот, — ростом числа персонала. Эксплуатируя сверхновую идею цифрового двойника предприятия, данная общность ее же и подвергает дискредитации.
Интервью с руководителями крупных промышленных предприятий РФ показали, что сами производства заинтересованы в локальной цифровой модернизации и Индустрии 4.0, чтобы не только улучшать управление производственными и технологическими процессы, но и быть привлекательным современным работодателем. Но создание цифровых инструментов управления производством привязано к высоким технологиям, а значит цифровой персонал должен освоить все нюансы работы оборудования и специалистов на реальном производстве, в цехах. Это слишком сложная задача, которая заставляет искать работу в экономике услуг или бэк-офисах, участвуя в оцифровке процессов, которые лишь в доле процентов улучшают экономическую картину в организации.
Наиболее остро проблема качества цифрового персонала видна на уровне машиностроения. В РФ цифровизация промышленности проходит значительно медленнее, чем в сфере услуг (банковская сфера и т.п). В 2023 году только четверть установленных технологических линий имели современный интерфейс и связь с интернет и могли быть оперативно включены в цифровой профиль предприятий. Поколение новых ротобостроителей только формируется и, опять же, они ориентированы на создание роботов для сферы услуг (уборка, доставка и т.п.). Современной же экономике нужны заводы-роботы (см. опыт Японии 1970 -1980 гг). А это задача, требующая не меньших усилий и ресурсов, чем когда- то полеты в космос или создание АЭС. И если здесь прорыва не будет, цифровой потребитель и персонал сформируют очередной перекос в экономике страны: перегретая сфера цифровых услуг на базе сырьевой экономики (52% участников цифровой торговли приобретают товары за границей страны проживания).
О том, что сервисные и сырьевые экономики имеют место быть и в развитых странах, писал еще Н. Дж. Смэлсер. Экономика услуг, описанная им в США 1970 годах, уже наступила. По сырьевому и сервисному принципу построена экономика Норвегии. Чем более развиты и богаче страны, тем выше в структуре добавленной стоимости доля услуг. У стран с низким уровнем доходов доля услуг в 2023 году составила 32,3%, с нижним средним уровнем — 49,7%, с высоким средним — 54,5%, с высоким — 69,1%. По прогнозу МВФ, которые показывают, что в 2023-м году ВВП в России увеличился на 3,6%, в 2024-м вырастет на 3,2%, а в 2025-м всего на 1,5%. Доказано практикой, что развитый сегмент услуг дает быстрый прирост ВВП, но и формирует неустойчивость экономики в целом (перевернутая трапеция с сокращающимся основанием).
Сфера услуг в России составляет около 55- 60%(по разным оценкам) и, в том числе, по этой причине темп роста ВВП замедляется в силу незначительной добавленной стоимости в сфере услуг и сырьевом сегменте .[11]
В это же время прогнозы по развитию цифровых сервисов в РФ впечатляют. Цифровой сервис – это следующий этап эволюции экономики услуги. В чем же скрытая угроза этого привлекательного «услужливого мира?» А в том, что квалифицированные кадры концентрируются в этой сфере, перетекая в цифровой персонал и оголяя базисные сектора экономики: сельское хозяйство, производство, строительство, науку, и еще больше тормозя их развитие.
Именно глобальный цифровой покупатель, а за ним и цифровой персонал, могут стать серьезной проблемой для пытающегося сохранить культурно-историческую идентичность человечества. Эти феномены только начали набирать силу в обществе потребления, которую можно считать эпохой первоначального накопления цифрового капитала, со своей «социальной и финансовой криптопирамидой»: от пользователя – до создателя. К критике цифрового разума научное сообщество только подступает, но без таких исследований преодолеть неуправляемое давление цифрового мира на социально-экономическую реальность уже не видится возможным.
Литература
- Мейсон П. Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему. М.: Aд Маргинем, 2016. — 414 c.
- Global Impact Conference «Enargy for Impact»-2020: https://impactconference.global/
- Какку М. Будущее Разума. – М.: Альпина Нон-Фикшн, 2020. — 319 с.
- Курцвейл Р. Эволюция разума. Как развитие искусственного интеллекта изменит будущее цивилизации. – Москва. Изд-во ЭКСМО. 2020. – 447 с.
[1] ВЦИОМ. Новости: Цифровой детокс — 2023: о пользовании интернетом и отдыхе от него (wciom.ru). https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/cifrovoi-detoks-2023-o-polzovanii-internetom-i-otdykhe-ot-nego?ysclid=m0nnti5w4j76123686, 08.09.2024 г.
[2] Комментарий: не совпадает с целью устойчивого развития ООН о преодолении неравномерности развития мирового хозяйства
[3] Д. Мюррей. Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем. Пер. с анг. -М.: РИПОЛ классик, 2022 г., — с.9.
[4] Ж. Бодрийяр. Общество потребления.-Москва, Изд-во: АСТ, 2023, 320 с.
[5] Статистика электронной коммерции за 2024 год – Forbes Advisor. https://www.forbes.com/advisor/business/ecommerce-statistics/ Kristy Snyder
[6] Я. Кальбитцер. Цифровая паранойя. -Минск. Изд-во: Дискурс, 2018, с.39
[7] Комментарий: молодежный сленг третьего десятилетия 21 века, обозначает участие молодого человека в он-лайн коммуникациях с полной синхронизацией своего эмоционального состояния и желаний с цифровой средой.
[8] Комментарий: отделы управления кадрами в СССР стали формироваться в 30-е годы после ликвидации безработицы при плановой экономике. В соответствии с Постановлением Наркомата труда СССР № 377 от 28 декабря 1930 г. биржи труда реорганизуются в управления кадров, на которые возлагаются снабжение народного хозяйства рабочей силой, а также планирование подготовки рабочих кадров и контроль за ней. В марте 1939 г. был образован высший кадровый орган Управление кадров при ЦК ВКП(б).
[9] Комментарий: к мягким навыкам относят стрессоустройчивость, коммуникабельность и т.п.
[10] Сравним: студенческая молодежь периода 1995 -2005 гг была склонна утилитарно понимать роль диплома о высшем образовании. Социологические опросы того периода фиксировали, что целью обучения по специальности «психология» была возможность «разобраться в своих личностных проблемах», по специальности «юристпруденция», в основном, — «научиться обходить законы», в экономике – «делать деньги», в госуправлении – «иметь доступ к власти» т.д.
[11] Международный рынок услуг: состояние и направления развития — Региональная экономика и управление: электронный научный журнал (eee-region.ru) https://eee-region.ru/article/7714/ — 01.09.2024
