Лукин Владимир Николаевич. Мусиенко Тамара Викторовна. КЛИМАТИЧЕСКИЕ РИСКИ: ПРОБЛЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ

Лукин Владимир Николаевич,

Санкт-Петербургский университет

Государственной противопожарной службы МЧС России

(Санкт-Петербург),

профессор кафедры философии и социальных наук,

доктор политических наук, кандидат исторических наук,  доцент,

ассоциированный научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра

Российской академии наук — Социологического института РАН,

действительный член Академии геополитических проблем и

Петровской академии наук и искусств

 

Мусиенко Тамара Викторовна,

Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России (Санкт-Петербург),

профессор кафедры философии и социальных наук, профессор кафедры управления и экономики, доктор политических наук, кандидат исторических наук,  доцент,

ассоциированный научный сотрудник Федерального научно-исследовательского социологического центра,

действительный член Академии геополитических проблем,

действительный член Петровской академии наук и искусств,

действительный член Международной академии исследования будущего

(International Futures Studies Academy: IFRA),

Lukin Vladimir Nikolaevich,

St. Petersburg University of the State Fire Service of EMERCOM of Russia,

(St. Petersburg),

Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences,

Doctor of political sciences, candidate of historical sciences, associate professor,

associate researcher at the Federal research sociological Center

 Russian Academy of Sciences — Sociological Institute

of the Russian Academy of Sciences,

Full member of the Academy of Geopolitical Problems,

Full member of the Petrovsky Academy of Sciences and Arts,

E-mail: lvn55555@mail.ru

Musienko Tamara Viktorovna,

St. Petersburg University of the State Fire Service of EMERCOM of Russia (St. Petersburg),

 Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences,

Professor of the Department of Management and Economics

Doctor of political sciences, candidate of historical sciences, associate professor,

associate researcher at the Federal research sociological Center

 Russian Academy of Sciences — Sociological Institute

of the Russian Academy of Sciences,

Full member of the Academy of Geopolitical Problems,

Full member of the Petrovsky Academy of Sciences and Arts,

 Acting member of the International Futures Studies Academy

(International Futures Studies Academy: IFRA)

УДК 338.24.01

 

 

 

КЛИМАТИЧЕСКИЕ РИСКИ: ПРОБЛЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ

 

Аннотация: В статье актуализируется проблема климатических рисков, вызовов и угроз, влияющих на социально-экономической развитие в глобальном, региональном и национальном масштабах; оцениваются существующие и потенциальные риски для экосистем северных стран с акцентом на Арктическую зону Российской Федерации; оценивается эффективность государственных инструментов противостояния климатическим рискам.

Ключевые слова: риск, опустынивание, деградация почвы, мерзлота, арктическая стратегия, парниковые газы, выбросы, экосистема, МЧС России.

 

CLIMATE RISKS: MANAGEMENT CHALLENGES

 

Abstract: The article actualizes the problem of climate risks, challenges and threats affecting socio-economic development on a global, regional and national scale; assesses existing and potential risks to the ecosystems of the Nordic countries with an emphasis on the Arctic zone of the Russian Federation; estimates the effectiveness of state instruments to counter climate risks.

Key words: risk, desertification, soil degradation, permafrost, arctic strategy, greenhouse gases, emissions, ecosystem, EMERCOM of Russia

 

Мировое сообщество озабочено обостряющимися климатическими рисками на планете. Экстремально-климатические условия Арктики в настоящее время также экстремально подвергаются изменениям. Президент Российской Федерации В.В. Путин в своем выступлении на Саммите группы двадцати (Рим, Италия, октябрь 2021 года) отметил, что  потепление в Арктике происходит быстрее, чем в других районах земного шара и подобные изменения климата создают новые риски, включая таяние вечной мерзлоты, на которой располагается большая часть территории страны [1].

Актуальность проблемы подтвержадает и работа XXVI конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменениии климата (Шотландия, Глазго, 31 октября-12 ноября 2021 года, далее – Конференция). В так называемом Климатическом пакте предусматривается ряд мер по борьбе с изменениями планетарного климата. В частности, в нем зафиксировано, что 110 стран взяли обязательства принять меры к приостановке сокращения лесного массива, а это до 85 процентов лесов на планете, из которых около 20 процентов приходится на Российскую Федерацию. Но почему-то лишь после этого, начиная с 2030 года, начать восстановление [2, 3].

Противоречивость и необязательность принятых решений подтверждают и действия Польши. На Конференции это государство объявила об отказе от использования угля в качестве топлива, но параллельно с этим увеличила его потребление, несмотря на миллионные штрафы, объявленные Еврокомиссией, которые Польша также отказывается платить.

Авторы уделяют внимание проблеме, поскольку, как утверждается в Шестом  оценочном докладе ООН за 2021 год, изменение климата в ряду экстремальных явлений усугубляет жару и засухи [4]. А подобные экстремальные явления вызывают также деградацию земель и их опустынивание, которые приводят не только к крупномасштабному разрушению экосистем и утрате биоразнообразия, но порождают иные стратегического характера риски.

Так, деградация земель уже стала влиять на благосостояние примерно 3,2 миллиарда человек, то есть почти 40 процентов мирового населения.

Ежегодно теряются экосистемные ресурсы, составляющие более десяти процентов мирового ВВП [5 ]

ООН объявила 2021-2030 годы «Десятилетием ООН по восстановлению экосистем». В совместном докладе Программы ООН по окружающей среде и Продовольственной и сельскохозяйственной организации приводятся данные о том, что в настоящее время человечество использует объемы природопользования в 1,6 раз превышающие те, что не наносит вред окружающей среде [6].

Восстановление экосистем должно способствовать и борьбе с изменением климата, деградацией земель и утратой биоразнообразия, а также достижению Целей в области устойчивого развития на планете в целом.

В декабре 2021 года на тематическом заседании Совета Безопасности ООН Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш заявил о тесной связи между проблемами экологии и безопасности: человечеству грозят голод, массовое переселение людей, а также новые конфликты и кризисы, связанные с борьбой за источники существования, рост терроризма. В качестве примеров он привел вооруженные столкновения в Мали; Террористы, используя конфликты между фермерами и скотоводами, конкурирующими за земли и пастбища, легко вербуют в свои ряды молодежь. А ИГИЛ в Ираке устанавливали контроль над объектами водной инфраструктуры, что позволяло бандитам в  условиях острой нехватки воды подчинять население и вербовать новых боевиков в свои ряды [7].

Такие приемы распространяются все шире по планете и тенденции а этом направлении только укрепляются.

Климатические изменения и их последствия повышают и пожароопасность большинства российских регионов, включая Арктическую зону Российской Федерации, вызывают риски возгорания, увеличение их площадей и объемов работ пожарно-спасательных служб МЧС России.

По данным Green Peace, общая площадь, пройденная лесными пожарами с 1 января по 2 августа 2021 года составляла 13,4 миллионов гектаров – это третий показатель за историю наблюдений (2003 – 14,5; 2012  – 16,0) [8].

С начала пожароопасного периода по август на территории Российской Федерации возникло более 11 тысяч очагов лесных пожаров. Площадь, пройденная огнём, составила более шести миллионов гектаров [9].

Спутниковый мониторинг пожарной обстановки по всей территории России, осуществляемый по данным информационной системы дистанционного мониторинга лесных пожаров (ИСДМ-Рослесхоз), и сопоставление суммарного количества пожаров на территории России за период с 1 января по 9 августа 2021 года с аналогичным периодом 2020 года показали, что в текущем году количество очагов природных возгораний даже меньше на 29,2 процента. Но в Приволжском и Уральском федеральных округах число очагов природных возгораний возросло соответственно в 1,5 и 1,6 раза.

По данным Росгидромета общая площадь природных пожаров на территории России к 9 августа составляла 7 325 508 гектаров. Наибольшая площадь, пройденная огнем, наблюдалась в Дальневосточном регионе – 6 953 265 гектаров. В Сибирском регионе –331 657 га, в Европейском регионе – 40 586 гектаров. Режим чрезвычайной ситуации действовал в 10 субъектах Российской Федерации [10].

Впервые за всю историю наблюдений дым от пожаров дошел до Северного Полюса, о чем свидетельствуют снимки со спутников.

Более половины природных пожаров на планете приходится на долю нашей страны. Тому есть объяснение. На долю Российской Федерации приходится пятая часть лесов мира и почти половина запасов древесины хвойных лесов. Площадь лесов в России – более 809 миллионов гектаров, а территории, где возможно обнаружение и тушение лесных пожаров наземным способом, – только 70 миллионов гектаров, то есть менее десяти процентов. Остальная часть земель лесного фонда – малонаселенные и труднодоступные территории [11]. Кроме того, по данным МЧС России, девять из десяти пожаров возникают по вине человека [12].  Вот и тушат пожарные ежедневно более тысячи пожаров [13].

Климатические деформации и деградация окружающей среды в числе первых рисков глобального развития были названы Президентом Российской Федерации  В.В. Путиным на заседании дискуссионного клуба «Валдай» в октябре 2021 года [см.: 14].

Оценка состояния окружающей среды и формирующиеся в этой связи риски даны в Стратегии экологической безопасности Российской Федерации на период до 2025 года» (далее – Стратегия), к реализации которой государство приступило в апреле 2017 года.

На 15 процентах территории страны и в городах, где проживает 74 процента населения экологическое состояние признано неудовлетворительным. До 40 процентов населения страны регулярно пользуются водой, не соответствующей гигиеническим нормативам. Это увеличивает риск смертности в среднем на 11 тысяч случаев ежегодно и заболеваемости населения в среднем на три миллиона случаев ежегодно. Только 11 процентов питьевой воды очищено до установленных нормативов допустимых сбросов. Около 75 миллионов гектаров загрязненных земель содержат 30 миллиардов тонн вредных и опасных отходов, а утратили хозяйственную ценность более одного миллиона гектаров.

Опустынивание земель зафиксировано в 27 субъектах Российской Федерации на территории площадью более 100 миллионов гектаров. Выявлено 340 объектов накопленного вреда окружающей среде, являющихся источником потенциальной угрозы жизни и здоровью 17 миллионам человек. При этом ежегодно образуется еще до четырех миллиардов тонн отходов производства и потребления. Только 15 тысяч санкционированных объектов размещения отходов занимают территорию общей площадью примерно в четыре миллиона гектаров, и эта территория ежегодно увеличивается на 300-400 тысяч гектаров [15].

В качестве основных инструментов противостоянию таким рискам государство использует национальные проекты и государственные программы. Авторы неоднократно  обращались к проблеме государственного управления и его эффективности [16, 17].

Критическое отношение к процессу реализации ранее принятых документов стратегического значения, включая госпрограммы, высказывают чиновники государственного же уровня из Государственной Думы Российской Федерации, Счетной палаты Российской Федерации, федеральные министры [см., напр., 18].

По мнению авторов, такое использование инструментов косвенно множит проблемы управления климатическими рисками. Так, потепление в северных регионах России вызывает амплитуду изменений в мерзлоте на глубине от 250 до 400 метров. Это отрицательно сказывается на социально-экономической и транспортной инфраструктуре, возникают проблемы при строительстве зданий и сооружений разного назначения, железных, автомобильных дорог. По оценкам, более 40 процентов оснований зданий и сооружений в криолитозоне уже имеют деформации. Деградация мерзлоты, по некоторым подсчетам, оказывается причиной 23 процентов отказов технических систем и 29 процентов потерь добычи углеводородов. Можно сделать вывод, что при принятии важных решений в сфере нефтегазодобычи климатические риски учитываются лишь в трети проектов. А эксперты прогнозируют вероятный ущерб от деградации мерзлоты к 2050 году – не менее пяти триллионов рублей [19].

Вместе с тем, Россия для мониторинга многолетней мерзлоты к настоящему времени имеет наблюдательную сеть лишь из 95 станций, из которых 59 расположены севернее Северного полярного круга. К 2030 году запланировано формирование еще 120 пунктов [20, С. 20].

Будет ли этого достаточно для зоны мерзлоты, которая составляет 11 миллионов квадратных километров – 65 процентов территории России, а зона сплошной мерзлоты, глубина которой доходит до 1,5 километра, из этих 11 миллионов включает в себя 3,5 миллиона квадратных километров –  большой вопрос [19, С. 8].

Управление климатическими рисками все чаще становятся предметом внимания иностранных государств и исследований зарубежных ученых.

Так, в основе арктической политики Норвегии – пять стратегий. Основополагающим документом является  норвежская Арктической стратегии под названием «Арктическая стратегия Норвегии: между геополитикой и социальным развитием», принятая в 2017 году. Окружающая среда Арктики рассматривается Норвегией как уязвимая, что делает охрану окружающей среды важнейшим приоритетом.

Быстрое потепление ставит под угрозу арктические виды и экосистемы, которые зависят от льда и снега, а также представляет угрозу для местных сообществ и образа жизни и культуры коренных народов. Повышение температуры в Арктике в первую очередь связано в большей мере с увеличением глобальных выбросов парниковых газов, а не с деятельностью человека в регионе [21].

Изменение климата и его последствия для окружающей среды в Арктике, по мнению норвежского правительства, создают новые проблемы и в норвежской части Арктики. 27 ноября 2020 года оно представило новую «Белую книгу» по арктической политике (далее  – Арктическая стратегия). В ней особо подчеркиваются риски, связанные с изменением климата, которые приводят к быстрым изменениям в арктических экосистемах и потере подходящей среды обитания для арктических видов. В некоторых районах на крайнем севере материковой части Норвегии к 2100 году прогнозируется потепление более чем на шесть градусов Цельсия по сравнению с периодом 1971–2000 годов. Поставлена стратегическая задача – сократить выбросы парниковых газов на 25 процентов к 2025 году, на  55 процентов – к 2030 году по сравнению с уровнем 1990 года, а к 2050 году планируется превратить Норвегию в общество с низким уровнем выбросов при их сокращены на 90–95 процентов.

На арктические государства приходится десять процентов мировых выбросов черного углерода, но эти выбросы вызывают 30 процентов эффекта потепления в Арктике, отмечается в Арктической стратегии [22].

Защита экосистем в условиях изменения арктического климата, по мнению группы экспертов – Л. Хайнинен (L. Heininen), К. Эверетт (K. Everett), Б. Падртова (B. Padrtova) и А. Рейселл (A. Reissell), стимулирует правительство Норвегии разрабатывать планы комплексного управления окружающей средой страны. Северная Норвегия составляет 35 процентов материковой территории страны, на которой к северу от Полярного круга проживает 9 процентов населения. Охрана территорий в соответствии с Законом о разнообразии природы рассматривается в качестве важного инструмента защиты наиболее ценных мест обитаний и экосистем. Создание заповедников, национальных парков и других охраняемых территорий призвано обеспечить сохранение природоохранной ценности этих территорий. В Северной Норвегии 18 национальных парков. Кроме того, национальные парки и крупные заповедники занимают 65 процентов территории Шпицбергена [23].

Датская арктическая стратегия 2011 года трактует показатель изменения климата как оказывающее негативное влияние на биоразнообразие, а также на океан, включая повышение уровня моря и потенциальные изменения в глобальных океанских течениях. Основным климатическим направлением Королевства Дания согласно Стратегии 2011 является борьба с парниковыми газами. Особое значение для разработки мер по смягчению последствий и адаптации придается научным исследованиям климата [24].

А.А. Хеббар (A.A. Hebbar), Дж.Ю.  Шрёдер- Хинрикс (J.-U. Schröder-Hinrichs), М. Ку. Меджиа (M.Q. Mejia), Х. Деггим (H. Deggim) и С. Пристром (S. Pristrom) акцентируют свое внимание на проблемах научных исследований изменений климата и их последствий.

Министерство науки и правительство Гренландии создали междисциплинарный центр исследований климата в Нууке, который фокусируется на фундаментальных исследованиях климата Арктики [см.: 25].

Правительство Швеции разработало и приняло в 2020 году вторую Арктическую стратегию под названием «Стратегия Швеции для Арктического региона». В ней приоритеты определены в следующем порядке: климат и окружающая среда; экономическое развитие; человеческое измерение. Быстро меняющийся климат требует более тесного политического сотрудничества, выходящего за рамки территориальных границ, для разработки методов управления экологическими рисками. Также как Дания, Норвегия и другие арктические государства, Швеция придерживается экосистемного управления/территориального планирования морскими ресурсами, основанного на принципе их сохранения и рационального использования, что предусматривает особую защиту районов, видов и запасов, находящихся под угрозой исчезновения.

Одним из приоритетов управления экологическими рисками является охрана окружающей среды [см.: 26].

Таким образом, в современной науке накоплен достаточный фонд научных знаний для утверждения о наличии климатических изменений, которые ведут к потеплению на планете. Особенно явно это прослеживается в Арктике.

Климатические изменения формируют ряд рисков с тяжелыми последствиями, включая пожары, уничтожающие  миллионы гектаров зеленого массива. Уничтожение лесов, в свою очередь, ведет к деградации и опустыниванию. Все вместе эти риски разрушают отлаженную экосистему с конкретными отрицательными последствиями и для человека.

Деградация мерзлоты дополняет риски социально-экономического развития для северных стран, вызывая выбросы парниковых газов и разрушая фундамент всех видов инфраструктуры.

 

Литература

  1. Второе заседание саммита «Группы двадцати» // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/67044 (дата обращения: 10.12.2021).
  2. AR6 Climate Change 2021: The Physical Science Basis // URL: https://www.ipcc.ch/report/ar6/wg1 (дата обращения: 10.12.2021).

3. Историческая декларация на КС-26: мировые лидеры и крупнейшие корпорации обязались восстанавливать леса  // URL: https://news.un.org/ru/story/2021/11/141306 (дата обращения: 10.12.2021).

  1. Широкомасштабное, быстрое и усиливающееся изменение климата – МГЭИК // URL: https://www.ipcc.ch/site/assets/uploads/2021/08/IPCC_WGI-AR6-Press-Release_ru.pdf (дата обращения: 07.12.2021).
  2. ООН: мы должны восстановить миллиард гектаров деградировавших земель – территорию размером с Китай // URL: https://news.un.org/ru/story/2021/06/1403992 (дата обращения: 10.12.2021).

6. 115 стран пообещали добиться возрождения примерно миллиарда гектаров земли // URL: https://news.un.org/ru/story/2020/11/1390862 (дата обращения: 10.12.2021).

7. Терроризм и изменение климата: в Совбезе ООН обсудили взаимосвязь этих проблем // URL: https://news.un.org/ru/story/2021/12/1415352 (дата обращения: 10.12.2021).

  1. 2021 год стал третьим с начала века по общей площади, пройденной лесными пожарами // URL: https://greenpeace.ru/news/2021/08/03/2021-god-stal-tretim-s-nachala-veka-po-obshhej-ploshhadi-projdennoj-lesnymi-pozharami/ (дата обращения: 10.12.2021).
  2. Совещание о ситуации с паводками и пожарами в регионах // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/66335 (дата обращения: 11.12.2021).

10. Обзор пожарной обстановки на территории России по спутниковым данным за 3-9 августа 2021 г. // URL: https://www.meteorf.ru/press/news/25419/ (дата обращения: 11.08.2021).

  1. Почему горит Карелия, но не горит Финляндия – Авиалесоохрана объясняет // URL: https://regnum.ru/news/society/3335120.html(дата обращения: 12.12.2021).
  2. Природные пожары // URL: https://www.mchs.gov.ru/deyatelnost/bezopasnost-grazhdan/prirodnye-pozhary_6 (дата обращения: 08.12.2021).
  3. На 30 августа 2021 года было организовано тушение 1167 пожаров. На контроле МЧС России на 30 августа 2021 г. // URL: https://www.mchs.gov.ru/deyatelnost/press-centr/operativnaya-informaciya/4549236 (дата обращения: 30.11.2021).
  4. Заседание дискуссионного клуба «Валдай» // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/comminity_ (дата обращения: 09.12.2021).
  5. Стратегия экологической безопасности Российской Федерации на период до 2025 года. Указ Президента Российской Федерации от 19 апреля 2017 года № 176 // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71559074/ (дата обращения: 13.12.2021).
  6. Мусиенко Т.В., Лукин В.Н., Артамонов В.С., Артамонова Г.К. Геоэкономика Арктики: проблемы обеспечения экономическй безопасности. Монография /под ред. В.С. Артамонова (Серия: «Российская Арктика». Вып.4). М.; СПб.: Наука. 2021. 226 с.
  7. Лукин В.Н., Мусиенко Т.В. Государственное управление: арктический аспект // Национальная безопасность и стратегическое планирование. 2021. № 2(34). С. 5-14.
  8. Филоненко В. Бюджетные деньги предлагается тратить с умом // Российская Федерация сегодня. 2021. № 2, февраль. С. 34-35.
  9. Козлов А.А. Вечная мерзлота как ключевой определяющий фактор развития Арктики // Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. 2021. № 21 (781). С. 8-10.
  10. Обзор деятельности Росгидромета. 2020. М.: Госгидромет, 90 с.
  11. Norway’s Arctic Strategy: between geopolitics and social development // URL: https://www.regjeringen.no/contentassets/fad46f0404e14b2a9b551ca7359c1000/arctic-strategy.pdf (дата обращения: 14.12.2021).
  12. The Norwegian Government’s Arctic Policy. People, opportunities and Norwegian interests in the Arctic // Government.no. Report. 26.01.2021 // URL: https://www.regjeringen.no/en/dokumenter/arctic_policy/id2830120/ (дата обращения: 14.12.2021).
  13. Heininen L., Everett K., Padrtova B., Reissell A. Arctic Policies and Strategies: Analysis, Synthesis, and Trends. Artic Report_WEB_new. February 2020 // URL: http://pure.iiasa.ac.at/id/eprint/16175/1/ArticReport_WEB_new.pdf (дата обращения: 14.12.2021).
  14. Denmark, Greenland and the Faroe Islands: Kingdom of Denmark Strategy for the Arctic 2011– 2020 // URL: http://library.arcticportal.org/1890/1/DENMARK  (дата обращения: 14.12.2021).
  15. Hebbar A.A., Schröder-Hinrichs J.-U., Mejia M.Q., Deggim H., Pristrom S. The IMO Regulatory Framework for Arctic Shipping: Risk Perspectives and Goal-Based Pathways // Governance of Arctic Shipping. 2020. 12 August. P. 229-247.
  16. Sweden’s strategy for the Arctic region 2020. 10 November 2020 // URL:

https://www.government.se/information-material/2020/11/swedens-strategy-for-the-arctic-region-2020/ (дата обращения: 14.12.2021).

 

 

Loading