Ойсафар Умаровна Мажидова,
Национальный университет Узбекистана имени Мирзо Улугбека,
Старший преподаватель,
Ташкент, Узбекистан
Oysafar Umarovna Majidova,
The Uzbekistan National University named after Mirzo Ulugbek,
Senior teacher,
Tashkent, Uzbekistan
E-mail – conference_2012@list.ru
УДК 1.(091)
Логическая концепция истины Ибн Сины на примере «Трактата о Хайе, сыне Якзана»
Аннотация: В статье рассматриваются некоторые положения учения выдающегося центральноазиатского мыслителя Ибн Сины по вопросы истинности мысли и суждений на примере одного их его произведений.
Ключевые слова и фразы: Ибн Сина, логика, физика, истина, первоматерия, перводвигатель.
Logical concept of truth of Ibn Sino on example of “Treatise of Hay, son of Yakzan”
Summary: In article some concepts of the doctrine of the outstanding Central Asian thinker of Ibn Sina on questions of the validity of thought and judgments on the example of one of his works are considered.
Keywords and phrases: Ibn Sina, logic, physics, truth, pramatter.
Логическая концепция истины Ибн Сины на примере «Трактата о Хайе, сыне Якзана»
Сегодня всё с большей очевидностью обнаруживается интеграция философии в различные сферы познавательной и практической деятельности, как научной, так и повседневной. В условиях постоянно меняющегося и глобализирующегося мира – мира материальных ценностей и ценностей духовного порядка, противоречивой эпохи бурного научно-технического прогресса и экологических проблем очень сложно сформировать точные определения основных философских категорий, таких, например, как материя, форма, содержание, сущность, явление и др. Представляется целесообразным восполнять пробелы в философском понимании материального мира обращаясь к наследию великих мыслителей прошлого. Особый интерес в этом отношении представляет во многом оригинальная концепция великого центральноазиатского учёного-энциклопедиста Абу Али Ибн-Сины.
Физика Ибн-Сины, как теоретическая наука, является продолжением Аристотелевой физики, с позиций которой он решал такие вопросы, как вопрос о перводвигателе, пустоте, конечном и бесконечном, прерывном н непрерывном и т.п. Как естествоиспытатель, Ибн-Сина воплощал в своем творчестве тот этап в развитии естественных наук, когда последние могли еще вполне прогрессировать в рамках перипатетической физики.
Предмет физики и метафизики в мистико-аллегорическом «Трактате о Хайе, сыне Якзана» («Живой, сын Бодрствующего») Ибн-Сина представляет в виде космоса, по которому совершается мысленное путешествие. Этот космос делится на три рубежа. Два крайних – за Западом и за Востоком – символизируют соответственно мир материи и мир форм. Каждый из названных миров, кроме того, имеет свой особый рубеж, преступить который могут лишь «избранные» после «омовения в некоем журчащем источнике». Эти два последних рубежа символизируют первоматерию и первосущее, достоверное знание о которых способны обрести лишь философы с помощью логических рассуждений. Между Западом и Востоком расположен третий рубеж, символизирующий физический мир во всем его конкретном многообразии. Свое мысленное путешествие по сущему герой повествования начинает с Запада, поскольку именно к западному рубежу примыкает его «родной край», т. е. плоть, в которую заключена разумная душа. Путешествие начинается с берегов «тинистого», или «зловонного» водного пространства, о котором говорится в Коране (Коран, XVIII, 84) и которое здесь обозначает первоматерию. Область, расположенная у этого водного пространства, населена «случайно попадающими сюда чужестранцами», которые «уловчаются удержать только искорки света, когда солнце склоняется к закату». Солнце – воплощение форм, чужеземцы (т. е. начала, чуждые первоматерии по своему метафизическому статусу) и удерживаемые ими от солнца искорки должны символизировать первые определения материи. Каковы же эти ее первые определения? У Аристотеля таковыми выступают «элементные формы» – формы земли, воды, воздуха и огня. Поскольку последние переходят друг в друга и все вместе отличаются от материи небесных тел, первоматерия у него оказывалась без постоянных для нее ближайших характеристик, что, естественно» обусловливало незавершенность преодоления им унаследованного от Платона дуализма эйдосов и первоматерии. Ибн-Сина делает еще один шаг в направлении к снятию указанного дуализма, вводя понятие телесной формы как ближайшей и постоянной характеристики первоматерии, которая, таким образом, имеет реальное бытие в качестве материи при всех сменах видовых форм. Тела, согласно Ибн-Сине, – это субстанции, в которых можно указать или предположить длину, ширину и глубину. «Тела различаются по наличию в них той или иной формы, тогда как все тела без различия одинаковы и тождественны в том отношении, что все они предполагают наличие указанных измерений, хотя в величине этих измерений они различны» («Трактат о Хайе, сыне Якзана», с. 145). Материя служит для трех измерений субстратом по своей природе, они образуют «часть её существования» и все же находятся вне сущности материи, поскольку не тождественны телесной форме; это явствует из того, что им свойственно быть то больше, то меньше, тогда как к форме телесности понятия большего и меньшего неприменимы. Метафизический статус трех измерений – это статус акциденции. И дело не изменится оттого, что какие-то тела будут иметь один постоянный объем: ведь чернокожесть, поясняет Ибн-Сина, тоже является постоянным качеством эфиопа, и тем не менее она не образует его форму. Речь в данном случае идет о неизменных во всех отношениях, кроме движения по кругу, небесных телах, по поводу которых автор «Трактата о Хайе, сыне Якзана» говорит: «Жители этой области обосновались здесь прочно, поселения друг у друга пришельцы силой не отторгают, и у каждой общины есть определенный участок земли, который никто из чужих не захватывает в награду за одержанную победу». («Трактат о Хайе, сыне Якзана», с. 227)
Учение Ибн-Сины о телесной форме знаменует важную ступень в развитии философской мысли на пути признания материи как реально существующей субстанции и истолкования ее не только в качестве субстрата, но и в качестве того неиссякаемого источника, из которого природа черпает богатство своих форм со всем присущим им разнообразием. Специфика подхода Ибн-Сины к вопросу об имманентности материи форм заключается в том, что он исходит из рассмотрения конкретного тела с его конкретной протяженностью. У Ибн-Сины пространственные измерения рассматриваются как всегда определенные, конкретные, а стало быть, привходящие, акцидентальные начала. У Ибн-Рушда они берутся неопределенными, как протяженность вообще, тождественная по своему метафизическому статусу тому, что его предшественник называл «телесной формой», или «телесностью» вообще. В рамках онтологии Ибн-Рушда смена форм сопровождается модификацией пространственных измерений в сущности, т. е. в самой материи, а в пределах онтологического учения Ибн-Сины – прохождением в нее «как бы извне» пространственных измерений той или иной величины. Согласно Ибн-Сине, неотделимость телесной формы от материи может быть доказана следующим образом. Если бы материя существовала отрешенно от телесной формы, то она, либо была бы сущим, на которое можно указать, либо нет. Если бы она была таким сущим, то у нее имелись бы какие-то стороны, а, следовательно, и края. Но они имелись бы у нее только в случае, если бы она была делима и телесна, тогда как ранее было предположено, что она лишена телесной формы, т. е. нетелесна. Если же материя была бы сущим, на которое нельзя указать, то при обретении ею телесной формы местоположение, в котором последней надлежало бы существовать, ничем не отличалось бы от всех прочих совершенно тождественных по своей природе местоположений. Тем не менее, из всех местоположений должно было бы выделиться именно то, в котором первоматерия приобрела бы телесную форму и на которое, следовательно, можно было бы указать, тогда как ранее было предположено обратное. Следовательно, материя никогда не бывает лишенной телесной формы. В общем виде представление Ибн-Сины о соотношении материи и телесной формы можно выразить так: телесная форма существует раньше материи, но материя существует раньше телесной формы в ее конкретном бытии. Следовательно, она существует раньше атрибутов телесной формы – пространственной ограниченности и фигуры. Поскольку же количественные характеристики предметов тесно связаны с их качественными характеристиками, например, когда одни элементы превращаются в другие, то эти последние оказываются в опосредствованной зависимости от материи так же, как конкретные измерения» границы и фигуры.
В «Трактате о Хайе, сыне Якзана» даётся красочное описание подлунной области мира с присущей ей беспрерывной сменой одних форм другими: «Всякий раз, как ее заселяют те, кто приходит сюда, чтобы освоить эти места, она извергает их, а если некоторые все же обосновываются на ней, что ни осваивают они – все приходит к разрухе, как ни обустраиваются – все рассыпается прахом». Эта область – арена вечной борьбы противоположностей, мир возникновения и уничтожения: «Между обитателями ее то и дело возникают распри, доходящие до смертоубийства» («Трактат о Хайе, сыне Якзана», с. 227). Но первоматерия никогда не остается бесформенной, ибо бесформенность для нее означала бы абсолютное небытие: «Первоматерия, – говорится в «Трактате о любви», – подобна уродливой, безобразной женщине, которая боится, как бы ее уродство не обнаружилось: каждый раз, когда открывается ее покрывало, она прикрывает свои недостатки рукавом» («Трактат о любви», с. 51). Точно такая же ценностная характеристика дается Ибн Синой подлунному миру в «Трактате о Хайе, сыне Якзана»: «Так что область сия – разоренный край, солончаковая пустыня, полная смуты, волнения, вражды и злобности, красоту и радость для себя заимствующая из места отдаленного» («Трактат о Хайе, сыне Якзана», с. 227).
Красота дольнего мира, т. е. единство в многообразии сменяющихся в нем противоположных форм, – результат влияния, оказываемого на его жизнь со стороны горнего мира, формы которого навечно закреплены за каждым из единственных в своем виде небесных тел. Соответствующие этим телам концентрические сферы образуют иерархическую систему, описание которой в «Трактате о Хайе, сыне Якзана» дается в восходящем порядке вместе с астрономическими и астрологическими характеристиками каждой из сфер. Сфер Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна, неподвижных звезд и, наконец, умопостигаемого беззвездного неба, «горизонты которого и поныне неведомы». Различие между этими двумя мирами обусловлено различием в образующей их материи: земной, подлунный мир состоит из четырех стихий с присущими им двумя парами противоположных качеств – теплоты и холода, влажности и сухости, тогда как небеса образованы из единой субстанции – эфира. Каждый из элементов подлунного мира выступает носителем двух из перечисленных выше основных качеств: огонь – теплый и сухой; воздух – теплый и влажный; вода – холодная и влажная; земля – холодная и сухая. Элементы имеют свои естественные места и естественные фигуры. Их естественные места определяются тем, что легкость связана с теплотой, тяжесть – с холодом, а также тем, что теплое и сухое легче – теплое и влажное тяжелее, холодное и влажное легче – холодное и сухое тяжелее. Поэтому внизу, ближе к центру мироздания, расположена земля, а за ней идут вода, воздух и огонь. Простые тела – эфир и четыре элемента – имеют естественную для них сферическую фигуру и находятся одно в другом, не разделенные пустотой. «Стало быть, – заключает Ибн-Сина, – весь мир является единым телом». Однако концентрическое расположение четырех стихий трактуется Ибн-Синой не как от века данный, а как возникший во времени порядок, которому предшествовало такое состояние элементов, когда воздух пребывал в недрах земли. Кроме того, Ибн-Сина хорошо знал о происходивших на земле тектонических явлениях, о связанных с горообразованием изменениях в облике Земли, и о роли в этих изменениях разрушительных землетрясений. Знал он и о том, что «эта обитаемая часть мира в древности была необитаема, будучи поглощена морем», свидетельством чему для него служили окаменевшие остатки морских животных: «Вот почему, когда камни раскалываются, в них находят части животных, обитающих в воде, такие, как раковины и другие».
Итак, материальный мир разнообразен, многосложен и многоаспектен. Нельзя с абсолютной уверенностью выдвигать какую-либо точку зрения и считать её абсолютно верной. Однако, естественнонаучные знания Ибн-Сины, подкреплённые опытным исследованием позволяют подтвердить вывод о том, что развитая мыслителем концепция о материальном мире и значении «необходимо сущего» в его формировании является достаточно обоснованной и логически непротиворечивой.
