Перцев Александр Владимирович

***

Фундаментальное  поздравление

журналу «СREDO NEW»

 

Пролегомена

Если бы автор этих строк работал в самых анналах веселых естественных и технических наук, он начал бы свое поздравление кратчайшим путем и сразу бы выказал главную его мысль.

Эта мысль состоит в том, что причиной успеха столь важного для философов  органа бесконтактной печати стал так называемый инсайт суслика, столь плодотворно испытанный и развернутый в Свое Иное Сергеем Петровичем Иваненковым, издателем сытинского чекана.

Что греха таить –  (это было бы не в духе времени!) – приходится признать открыто: любая институция  есть всего лишь длинная тень, отбрасываемая ее руководителем. Так что значительная часть фундаментального, онтологического  поздравления будет  посвящена  именно герменевтической реконструкции гештальтов С.П.Иваненкова.

Но почему же  нельзя начинать поздравление прямо с инсайта суслика,  так называемого в науке (тем же С.П.Иваненковым)? Потому что это, как говорят на Привозе, вызвало бы недоумений.

Не проложив пролегоменой начала поздравления, мы  сотворили бы этим  лишь некий скол схоластических схолий  каких-то вычурных школок.

Какая философия нам нужна и какие к ней нужны поздравления?

Основной  проблемой  современной  философии выдающийся ее методолог  В.В.Миронов считает необходимость учитывать  желание  потребителя культуры  оживить Анну Каренину. Искусство вынуждено  идти навстречу пожеланию клиентов, которые хотят  видеть продолжение сериала. К этому надо отнестись серьезно.

Фрэнсис Бэкон говорил,  что человек одержим  призраками театра: он принимает реальную жизнь за театр, а театр – за реальную жизнь. Сериал (шоу) должен продолжаться! И главное слово здесь – именно продолжаться. Как выразился бы Анри Бергсон, – это жизненный порыв, а в нем нужна именно длительность.

Так что под поезд в  современном  искусстве  никто не попадает – и в современной философии  жизнь журнала  продолжается даже после сотого номера. Поэтому философия  ныне неизбежно меняет форму.

Сериал, заменяющий жизнь, несовместим  с философией, ибо она итожит прожитое. Значит, нужна философия без итогов. На сто номеров и больше. Философия длительная и непрерывная.

Но журнал, как и телевизор, непрерывно хочет жрать – да не какую-то дрянь типа  собачьего корма. Корма журналу нужны такие, что не укупишь.

Поэтому и возник  постмодернизм как  поствеселая  философия и методология  заготовки кормов для журналов.  Постмодернизм родился именно потому, что было нечем наполнять журналы. Как сказал герой Светлакова в шоу «Уральских пельменей»: «Книгу буду  писать. Потому что читать нечего!»

Цифровая эра журнала

Казалось бы, никакой философии на сто номеров журнала не напасешься. Могут, конечно, сослаться на то, что Маркс и  Энгельс  написали пятьдесят томов, а по  версии ГДР – и все сто, но мне известна одна аспирантка, которая утверждала, что  в последних томах классики проявляли  себя, в основном, как сомелье, обсуждая  кислое рейнское. Так что сто номеров – это большое философское цифровое достижение.  Журнал стал дигитальным!

С.П.Иваненков действительно стал издавать журнал, поскольку читать было нечего. Но решение ему было подсказано Заратустрой – уже после инсайта  суслика.

Ницшеанство и постмодернизм. Стономерной безразмерный постпостмодернизм С.П.Иваненкова

С.П.Иваненков вдохновлялся идеями Ф.Ницще еще в ту пору, когда Ф.Ницше не был переведен А.В. Перцевым, а потому  вдохновлялся идеями Ф.Ницше бессознательно. Теперь мы уже можем знать, что испытывал С.П.Иваненков в душе во всей ясности  и членораздельности, потому что переводом А.В.Перцева мы  располагаем. Вот он:

«Три превращения назову я вам  превращениями духа: то, как  дух становится  верблюдом, и то, как львом  становится  верблюд, и, наконец,  то, как  лев  становится ребенком.

Много  тяжкого  есть на свете для духа – для  духа  сильного, выносливого, которому  присуще почтение  и благоговение: тяжкого и наитягчайшего  взыскует   его  сила.

Все это наитягчайшее  выносливый дух  взваливает на себя: подобно  верблюду, который, будучи нагруженным, устремляется  в пустыню,  он тоже  спешит в  пустыню свою.

Но в  самом великом одиночестве в наипустыннейшей из пустынь  свершается  второе превращение: львом  здесь  становится  дух, он  желает  обрести  свободу как добычу свою  и  стать  царем в своей  собственной  пустыне.

Он рыщет здесь в поисках  своего последнего  господина: он желает стать врагом  ему – своему  последнему  божеству; ради  победы  он хочет сразиться с  великим драконом.

Каков же этот великий  дракон, которого дух не желает больше именовать  господином и божеством?  Этого великого дракона зовут «Ты Должен».  Но дух Льва говорит: «Я хочу».

«Все  ценности  уже  созданы, и все  созданные  ценности – это я. Воистину, не должно быть больше никакого «Я хочу!»  Так  говорит  дракон.

Братья  мои, для чего нужен лев,  воплощающийся  и обретающий  себя в духе?

Создавать новые  ценности –   это не по силам  и льву, но  вот  создать себе свободу для   нового созидания –  такое  сила  льва  позволяет.

Создать себе свободу и священное Нет по отношению к предписанному долгом: для этого, братья  мои, и  нужен лев.

Было время, когда он  любил это «Ты Должен»  как  наивысшую святыню свою: теперь он хищно вырвет  себе свободу от этой любви: лев  потребуется  ему для такого хищничества.

Но  скажите, братья  мои,  чего  мог бы сделать такого ребенок, что не мог бы совершить лев?  Для  чего  хищный лев должен становиться  еще и ребенком?

Невинность – вот что такое дитя; и забвение, начало с чистого листа, первое движение, священное  принимающее Да.

Да, для игры созидания, братья  мои,  потребуется  священное Да:  своей воли желает теперь Дух, собственный мир обретает и принимает  тот, кто  мир  утратил.

Три превращения назвал  я вам  превращениями духа: то, как  дух становится  верблюдом, и то, как львом  становится  верблюд, и, наконец,  то, как  лев  становится ребенком.

Так говорил  Заратустра.»

С.П.Иваненкова, как и всех нас, его современников, действительность обманула  (вернее, он как футуролог привычно перенес сбычу мечт на более отдаленное  будущее, не расстраиваясь перед лицом  настоящего).  Да, стадию верблюда у  наших современников он застал:  иные коллеги  до сих пор на ней и пребывают.  Сам С.П.Иваненков, нагрузив на себя  самое тяжкое, отбыл, в отличие от верблюда, не в пустыню, а всего лишь в  степь. Но мало кто из современников превратился во льва  – у Ницше эту драконовскую роль выполняло  государство.

Лев должен был растерзать все то, чему он поклонялся раньше. Слабосильная  команда  постмодернистов вместо львиного растерзания ограничилась конструкторским разбиранием.  Иное дело – С.П.Иваненков. Он легко справляется с проблемами в журнале, используя  присадку к названию – New. Но он не просто стал львом, опираясь на львиные традиции прежних львов комсомольского происхождения.  Он один возвысился до ницшеанской стадии  ребенка, который строит что-то новое из обломков прежних  построек, а потом вдруг одним движением сметает  воздвигнутые на песке  пирамиды.

Это спасает журнал «CredoNew», который хочет жрать непрерывно, как и все журналы – проглоты.

На Западе спасают римейки.  С.П.Иваненков  с  красавицей-женой  Ажар тоже  возвращает в культурное обращение  комсомол, но это у него – не римейк; он, в отличие от шоумейкеров, не представляет дело так,  будто   именно стиляги гламурно подорвали основы советского строя.

С.П.Иваненков  прекрасно знает, но игнорирует  в журнале   рецепты  постмодернистов: как именно надо воплощать в себе ницшеанского ребенка, который городит из песка всяческую фигню. Он упорствует, полагая, что сила журнала – в правде

Потомство, одаренное альтернативно, да к тому же обученное  скорочтению  (при котором палец быстро ведется по странице вертикально, а взгляд  следует за ним, фиксируя лишь ключевые слова),  разорило бы культуру, как лев, если бы не было столь дистрофично интеллектуально. И обломков культуры, чтобы  строить  хотя бы идиотские пирамидки на песке, у этого  Потомства нет. Пирамидки уже построены  предыдущими поколениями и стали уродливой классикой  современности.

Но С.П. Иваненков  не хочет рассчитывать журнал на потомков.  Он вовсе не считает детей цветами жизни. Настоящие цветы жизни в природе  – это родители, когда собираются обзавестись детьми. Дети – это плоды.  А плоды иной раз бывают  невкусными и даже гнилыми.

Философия  С.П.Иваненкова  заключается в том,  чтобы строить – хоть Вавилонские Башни, дабы обеспечивать  достойной культурной  пищей как сверстников, так и  потомков, живущих рядом. Там они, потомки, разберутся, что хорошо, что плохо, даже если оно будет на иностранных языках. Переведут переводчики, у которых  есть свое «Кредо».

С.П.Иваненков думает о будущем, за что был награжден как футурист-будетлянин. Но он  видит в будущем  несколько слоев, потому что держится корней, и даже сам не подозревает, насколько глубоки эти корни.

Издатель сытинского чекана, Иваненков Сергей Петрович, с детства был обучен на каменщика. Это многое объясняет. Но он никогда не был вольным каменщиком. Во-первых, потому, что в каменщики его отдали родители. Они хотели уподобить его Сократу и отдали Иваненкова С.П. на специальность строителя зданий.  А Сократ имел дело с камнем несколько иначе. Он был скульптором.

Если бы  Иваненкова С.П. не воспитали именно как строителя зданий,  он никогда не создал бы журнала как столь величественного сооружения.

Невольным  каменщиком, однако, Иваненкова С.П. можно назвать еще и потому, что он  чужд индивидуализма. По ориентации он, таким образом, решен в тенденции  православной, которая предполагает, что около одного праведника спасутся тысячи.  Советские времена  этой  тенденции не изменили: около академика Королева  спаслись тысячи работников космической отрасли. Около  Иваненкова С.П.  спаслись (и спасутся  еще)  тысячи авторов журнала  (см. в журнале их список).

Как строитель, Иваненков С.П. никогда не приходил на готовое. Предание говорит о том, что, превзойдя строительную премудрость, он удалился для самопознания в пустыню, вернее – в степь Оренбуржья, где был искушаем двумя бесами-доцентами, судившими при нем на кафедре об осеменении почв. Иваненков С.П. не понял их, но – понял суслика. Каменщик  заурядный   не думает о копании – котлован роют экскаваторщики, а потом фундамент делают бетонщики – люди, по мнению каменщиков, низменные и грубые. Но каменщик незаурядный, Иваненков С.П. увидел в степи суслика – и испытал откровение.

Копать в степи, где все ровно и оттого уныло, надо по-особому – рыть не глубоко, ибо яма скрывает, а постоянно подсыпая  выкопанное  под себя – для обеспечения  широты  кругозора. Это – медийно. Я бы назвал это – идти тропой Суслика.   Иваненков С.П. не поднимается, словно улитка по склону Фудзи. Он сам насыпал себе гору Фудзи, обеспечив полное контентное импортозамещение.

И вот – сто новых  номеров!

С чем и приносится  самое  фундаментальное  поздравление!

 

 

Вице-Президент Российского философского общества,

Почетный  профессор Уральского Федерального университета,

доктор философских наук   и  автор журнала «CredoNew»

А.В.Перцев

Loading