Самченко Владимир Николаевич. Философия в России: откуда и куда?

Самченко Владимир Николаевич

Доктор философских наук, профессор

г. Красноярск

Samchenko V. N.

Dr. of Ph. Sc., Prof.

Krasnoyarsk city

 Еmail: v.n.samchenko@km.ru

УДК 101

 

Философия в России: откуда и куда?

 

Аннотация: В статье обсуждаются положение философии в мире, эволюция философии и преподавания ее в России, а также – состояние и возможные перспективы отечественной философии. Подчеркивается роль научной философии как основы стратегического мышления в любой области, включая историческое развитие нации, претендующей на мировое лидерство.

Ключевые слова: рациональная философия, высшее образование, знание и понимание, стратегическое мышление.

 

Philosophy in Russia: whence and whither?

 

Abstract: This article discusses the situation of the philosophy in the world, the evolution of philosophy and its teaching in Russia, as well as the status and possible perspectives of Russian philosophy. There highlights the role of scientific philosophy as the basis of strategic thinking in any field, including the historical development of the nation, claiming world leadership.

Keywords: rational philosophy, higher education, knowledge and understanding, strategic thinking.

 

Журнал Credo New в одном из недавних выпусков предложил дискуссию о положении философии в современной российской высшей школе [1]. Очевидно, это часть вопроса о положении и состоянии философии в современной России в целом. А с данным вопросом м нельзя разобраться, не учитывая истории предмета. Во многих источниках, включая работы автора указанной статьи, отмечается сложная судьба этого культурного явления в России. И сейчас отечественная философия вновь переживает нелегкие времена.

Для каждого из осложнений в ее бытии можно подыскать конкретные причины. Но постоянство тяжелой судьбы философии в нашей стране заставляет взглянуть на дело шире. И вряд ли мы найдем здесь другую конечную причину, чем особенности нашего национального менталитета. О таких особенностях можно говорить в двух измерениях: в смысле общего уровня культурного развития, который пока оставляет желать большего; и в смысле особого интеллектуально-психического склада данной нации. Основная специфика заключается, конечно же, во втором моменте.

Разумеется, при этих оценках надо учитывать общий фон, включая умственное состояние человечества в целом на данном этапе его эволюции, и то место, которое занимает наша страна в составе человечества. Сейчас общий мировой фон неблагоприятен для развития философии, и в особенности – для ее развития как рациональной науки о наиболее общих законах бытия и мышления. С одной стороны, «маятник» по шкале от углубления знаний до их прикладного изменения сейчас находится ближе к последней позиции, и вероятно, еще продвигается в ее направлении. С другой стороны, индустриальная цивилизация уже не первое десятилетие погружается в пучину глобального структурного кризиса. Оба эти обстоятельства признаны в современной науке.

Понятно, что эти явления отвлекают умственные силы общества от обобщающих размышлений, а также навязывают сознанию людей иррациональные наклонности. Массовое сознание погрузилось в религию, оккультизм и суеверие, исконно противостоящие научной философии. А в области самой философии (помимо религиозной, сводимой к еретическому богословию) определилось господство учений релятивистского, субъективистского и агностического толка. Из общественно признанных ныне доктрин, более или менее рациональный облик имеют только т. н. аналитическая философия и, отчасти, американский прагматизм (насколько он жив). Но они, наследуя позитивизму, отрицают миропознавательную функцию нашей дисциплины. Философию они сводят к технике резонерства на уровне общих категорий, а то и к смеси формальной логики с лингвистикой.

Российская философия никогда не отличалась большой самобытностью и самостоятельностью, особенно – в рациональном плане мышления. Тем более, она никогда не претендовала на ведущую роль в мировом развитии обобщающей мысли. Видимое и частичное исключение представляет собой отечественная марксистская философия в годы советской власти, особенно – в период подъема и расцвета социализма в мировом масштабе. В ней мы действительно находим прогресс в систематизации рациональных воззрений на мир, и серьезные проработки ряда существенных вопросов философского знания. Но международный авторитет советский философии зиждился больше на идеологической функции знаменосца социализма, который тогда многими воспринимался как перспективная формация.

В научном же отношении, ее основание было заимствованным, достижения – частными, а ее авторитет и влияние ненамного выходили за пределы социалистического «лагеря». При этом зашоренность и принудиловка, нередко доходившая до кровавых эксцессов, существенно подрывали внутренние жизненные силы нашей отечественной философии. Оригинальные мыслители, даже – разделявшие основную марксистскую установку, могли подвизаться в этой области только на положении чудаков или заключенных. В результате, при сломе социализма отмеченные выше достижения были потеряны, а самостоятельное развитие рациональной философии в России практически прекратилось. Специалисты, продолжающие работать в данном направлении, сейчас обречены на маргинальность.

И вся философская жизнь страны оскудела, несмотря на возросшие возможности публикации. Даже наши центральные философские журналы в последние десятилетия публикуют, в лучшем случае, результаты исследований сугубо частного характера, либо историко-философский архив с комментариями к нему. Но и такого материала недостает для заполнения журнальных страниц. Все чаще мы видим на них уклонения в соседние области – филологии, лингвистики, социальной истории, формальной логики и т.д. Впрочем, работы по развитию диалектического материализма и вообще синтетической (не аналитической) научной философии сейчас там публиковаться не могут, по той же причине, по которой раньше не публиковались работы их противников. Так и живем: нос подняли – хвост увяз, хвост подняли – нос увяз, а в результате – ни с места.

В идеале, философия – вещь замечательная и более чем полезная. Но сама она учит, что истина конкретна. И тут нельзя не признать, что современная отечественная философия не заслуживает большого уважения со стороны общества. Даже если это следствие изначально неадекватного отношения нашего общества к философии, факт остается фактом. Тут действует, опять-таки, философский закон взаимного перехода причин и следствий. Всё это объясняет и, увы, частично оправдывает современные, очередные гонения на философию в нашей системе высшего образования. К тому же, первыми жертвами этих гонений всегда становятся наиболее преданные своей науке специалисты. А после этого уже просто некого жалеть. Оставшиеся вузовские философы, превратившись ныне в замордованных школьных учителей, должны еще радоваться, что их не вычеркнули вообще из российской жизни, – как это сделал некогда незабвенный Николай Палкин. Да то ли еще будет…

Теперь время сказать о народном менталитете, который является первопричиной такого положения вещей. На свете не было и не будет народа, которому нравится философия. Древние Афины породили европейскую философию, но древние афиняне преследовали и травили философов, как только могли. Напомним только самые известные примеры. Гениальный Анаксагор был изгнан из города, и не казнен лишь благодаря личному заступничеству своего друга Перикла – главы афинского государства. А Сократ, ученик Анаксагора и родоначальник всей доказательной философии, без реальной вины осужден на казнь самым демократическим в истории судом. Великий Аристотель изгнан из Афин и фактически обречен на смерть во вполне еще творческом возрасте. Подобные примеры приводить можно долго.

Объяснение простое. В смысле состояния интеллекта, народ – это однажды рожденные, а философы – рожденные дважды, т.е. пережившие скачок, в котором открывается новое состояние сознания. Народ мыслит «по жизни» в основном на уровне чувственно-образном и ассоциативном, а понятийно-логическое мышление являет лишь в сфере профессиональной деятельности. Причем, как показал еще Сократ в спорах со «знатоками», эта видимая рациональность зиждется не столько на понимании сущности дела, сколько на опыте, навыке и перенятом знании. Соответственно, цель народа (в собственном смысле этого слова) – приспособление и прямая польза. «Тебе бы пользы всё», – прямо сказал о нем А.С. Пушкин. А философ мыслит понятиями по законам логики, и видит мудрость не в частном умении, а в общем понимании. Соответственно, он стремится не к приспособлению и немедленной пользе, а к перспективному преобразованию действительности, порой и через временные потери.

Собственно, эта установка касается всех фундаментальных наук, и поначалу все их представители именовались философами. Напомню: Эвклид в насмешку дал мелкую монету ученику, спросившему, какая ему будет польза от знания теорем. Но с тех пор частные науки, даже сравнительно общего характера, сильно обросли алгоритмами, и теперь представляют внутри себя немало места людям приспособительной умственной ориентации. А философия неалгоритмична по своей природе.

И тут вступает в действие закон, общий для психологии человека и, пожалуй, даже более широкий. А именно: высшее снисходительно относится к низшему, как к своему же вчерашнему дню; но низшее всегда ненавидит высшее, как несовместимое со своими основными установками. При этом сила низшего – в большей широте основания, плюс «вечный аргумент пигмеев – близость к земле». Поэтому смысл изучения философии более или менее понимает только интеллектуальная элита.

Однако – в разной степени, которая существенно зависит от национального менталитета. В этом отношении немцы (от природы или от культуры) сильнее французов, французы сильнее англичан, англичане сильнее американцев. А русские слабее всех названных и большинства не названных культурно развитых народов (о менее развитых что ж говорить). Причем этот наш недостаток – оборотная сторона того достоинства, которое обеспечило России немалый внешнеполитический успех вопреки ее хозяйственной, научной и внутриполитической отсталости от Запада.

А именно: на уровне ассоциативного, чувственно-образного мышления (т.н. соображения) русский народ сильнее всех названных и большинства не названных народов. Он душевно богаче, он полнее и ярче воспринимает мир; он тоньше, конкретнее, точнее реагирует на житейские вызовы. В силу этого, русский народ и его государство часто преуспевают в таких обстоятельствах, когда для преуспеяния вроде бы нет надежных предпосылок. Полное научное обоснование этого тезиса требует большой монографии; но мы сошлемся на достаточную признанность этой истины в нашей и мировой словесности.

В частности, одна из главных тем в выступлениях известного отечественного сатирика М.Н. Задорнова – тупость американцев и вообще западных «оцифрованных» людей сравнительно с русскими сообразительными людьми. К чести Задорнова, он сознает амбивалентность человеческого ума, и постоянно подчеркивает также глупость русских сравнительно с людьми Запада. Сатирик не обязан давать понятиям строгие определения; но мы поясним, что под глупостью в данном случае понимается относительная слабость рационального, понятийно-логического мышления. Сам Задорнов именует это явление «сбитой логикой» русских людей. Оно и есть та оборотная сторона наших достоинств (нашей сообразительности), о которой помянуто выше. Но именно рациональное мышление отвечает за научное и хозяйственное развитие нации, а также за уровень совершенства в ее гражданском устройстве. То есть, именно за те аспекты бытия, в которых мы традиционно отстаем от Запада.

И особенно важны понятийно-логические способности для усвоения и развития рациональной философии. Отсюда понятны все наши трудности и проблемы в этой области, как в отношении общественного признания философии, так и в области развития самого предмета. И одной из них, сейчас особенно нам мешающей, является недостаточное понимание смысла и задач философского учения о мире. Мы тут имеем в виду не массовое сознание – от него вообще не приходится ожидать понимания «тонких материй». Но должного понимания этого вопроса недостаёт и в направляющей верхушке нашего общества, и в его интеллектуальной элите. Включая также большинство философов по профессии, в т.ч. – преподавателей высшей школы. В последнем случае такое недопонимание особенно подрывает перспективы общественного признания и эффективного применения философии.

Начнем с того, что как организаторы науки и обучения, так и почти все наши философы соглашаются с отнесением философии к разряду социально-гуманитарных дисциплин. Не составляет исключения и автор упомянутой статьи. Такая традиция идет с советских времен, – что выглядит странно, если подходить к философии как к науке. Марксизм ведь всегда подчеркивал союз философии с естествознанием. Основным вопросом философии он считал отношение мышления к бытию, духа к природе, сознания к материи. Следовательно, философия трактуется им как целостное мировоззрение, охватывающее обе сферы реальности – объективное и субъективное, дух и природу. Это не гуманитарная, а обобщающая наука.

Правда, в философии издревле присутствуют и струя натурфилософская, и струя односторонне гуманитарная. Ориентация последнего типа как раз характерна для буржуазной философии эпохи модерна и постмодерна, тогда как классическая буржуазная философия от Ф. Бэкона до Г. Гегеля создавала, главным образом, системы целостного мировоззрения. Конечно, эта ориентация западной философии и в советские времена влияла на наши оценки данной дисциплины как якобы гуманитарной. Но главной причиной такой неадекватной оценки тогда было, конечно, педалирование служебной идеологической, социально-политической функции философии. А сегодня голова среднего российского философа, затуманенная всяческой мистикой и западными влияниями, вряд ли может выработать на этот счет самостоятельное мнение.

В лучшем случае, в добавление к социально-гуманитарному назначению поминается еще философская картина мира, расширяющая общий кругозор человека. В советские времена заметное внимание в преподавании философии уделялось также ее методологическому разделу, где философия предстает как опора всякого научного познания. Теперь же этот раздел фактически выпал из вузовского базового курса философии: и по недостатку времени (как правило, один семестр вместо трех-четырех в советские времена), и по неспособности современного студента (как правило, первокурсника, да еще с плохой школьной подготовкой) осваивать такое сложное знание.

Правда, данный раздел оставляют в программах курсов философии, заставляя преподавателей постоянно их «совершенствовать». Но это непрерывное, ежесеместровое, многократное творение бумаг, оторванных от жизни, по существу выступает как форма издевательства министерской бюрократии над вузовскими преподавателями, форма их психологического подавления, На философов такое крючкотворство действует особенно угнетающе, ибо, как сказал еще Аристотель, философия – наука свободных людей. Кстати говоря, в этом ее врожденном свободолюбии – одна из существенных причин, по которым любая, в т.ч. и вузовская, бюрократия недолюбливает философию и философов.

И мало кто из специалистов либо организаторов обучения отдает себе отчет, что именно и только философия развивает 1) творческое мышление, свободное от существующих алгоритмов и составляющее основу создания новых алгоритмов, и 2) мышление стратегическое, способное общим взглядом охватить многое и дать правильную оценку ситуации в целом как с технической и методологической стороны, так и со стороны мировоззренческой. Чтобы подчеркнуть значение этих моментов, еще раз поясним, в общем-то, известное.

Смысл понятийного мышления вообще – вскрытие сущности вещей, что позволяет нам видеть еще не реализованные и даже абстрактные возможности, и на этой основе активно переводить вещи из начальных форм бытия в формы, потребные человеку. Например, из воды, которой гасят пламя, понятийно осознав ее как H2O, мы можем гарантировано и в промышленных масштабах получать два газа, один из которых бурно горит, а второй – поддерживает горение. Философское мышление решает эту задачу постижения сущностей на самом общем уровне, охватывая и объективные, и субъективные аспекты мироздания. В этом и заключается стратегическая функция философии.

Кто-то хорошо сказал, что есть много людей, знающих, как построить мост; однако мало кто может объяснить, какой именно мост в данном случае надо строить, и следует ли делать это вообще. А мы добавим: есть много умеющих делать, и мало понимающих, чтó именно лучше сделать и к какой цели надо идти. Но ведь именно такие, т.е. стратегические, решения и составляют основу общего успеха в любой сфере деятельности. Если тренер хорошо знает, как пинать мячик и как расставлять игроков, но плохо понимает современные тенденции в развитии футбола, то больших успехов его команде не видать. – Однако тут мы замечаем психологический барьер, который тоже слабо осознается. Поэтому мы на нем специально остановимся.

Знание и понимание всегда идут рука об руку, разлучить их невозможно. Тем не менее, в разных областях познания – разные акценты. В частных науках главное – знание, а в философии, и в сфере стратегии вообще, главное – понимание. В первую очередь его воспитывает именно философия, научая нас владеть общими понятиями и универсальными законами. Ясно, что знание бывает нужно лишь иногда, и чаще всего – в сфере специальной деятельности. А понимание нужно всегда и в любой сфере. Однако знание и польза от него легко осознаются: вы хорошо знаете, что именно вы знаете, а также – где и когда можете применить это знание. Впрочем, может оказаться, что применять его и не потребуется. А если его применение не входит в ваш повседневный навык, вам придется припомнить это знание и приложить специальные усилия для его использования.

Понимание не требует припоминания и специальных усилий, просто оно у вас есть или его нет. Когда оно есть, вы просто видите дальше других, как человек более высокого роста. Оборотная сторона этой простоты – как бы неприметность понимания и трудность в его осознании и квалификации. Понимание сложно выразить, трудно сравнить с другим пониманием, и невозможно количественно измерить. Его наличие или уровень подтверждаются лишь фактом большей и регулярной успешности носителя в некоторой сфере преобразовательной деятельности. Впрочем, известно, что у победы всегда много родителей; так что – поди разберись…

Это психологическое затруднение – одна из важных причин, по которым средний человек предпочитает знание и мало сознает ценность логического понимания вещей. Следовательно, не понимает и ценности философии. Причем для среднего человека в этом есть своя посконная правда, особенно – в наши дни. Ведь стратегическое мышление может воплощаться в жизнь только свободно действующим субъектом. А в наши дни средний человек – это наемный работник, который заведомо не имеет возможности стратегически планировать свою жизнь и деятельность. В этих условиях рациональное обобщающее мышление для него неплодотворно и может обернуться «горем от ума». Вообще в его жизненной ориентации возрастает роль психологии в сравнении с ролью логики. Тут и объяснение возросшей ныне популярности психологии, и дополнительный повод подчеркнуть отмеченные выше психологические моменты осознания роли философии.

Поскольку дух в человеке все же требует удовлетворения, его такому, радикально зависимому, человеку скорее дадут иллюзорные формы обобщающего сознания: религия, суеверия, мифотворчество. Не случайно философы-идеологи эпохи модерна и постмодерна отрицают рациональные жизненные установки эпохи Просвещения (тогда державшиеся на энтузиазме исторического преобразования), и утверждают мифотворчество как норму общественного сознания. – Впрочем, русская консервативная философия провозглашала это раньше их, устами Вяч. Иванова, Льва Шестова и других своих представителей. Провозглашала и прямо под именем мифотворчества, и под выисканным термином «феургия» [см. 2]. Разве что Ницше опередил в этом «наших».

Освещая тот же вопрос с другой стороны, можно сказать, что философия суть почва для развития рационального мышления в любой области. Почву нельзя кушать, но без нее не растет ничего, что можно кушать. В XI столетии в Западной Европе сформировалась схоластика – «для школяров философская вроде гимнастика». Это была первая система регулярных философских занятий в христианском мире. Сегодня мы можем корить ее за идейную скудость. Но на фоне тогдашнего всеобщего оглупления это был громадный прорыв в развитии мысли. Схоластика, сама по себе вроде бы никчемная, создала ту интеллектуальную почву, на которой в XII в. выросли первые европейские университеты. В XIII столетии в них появились первые естественнонаучные школы, с XIV в. началось активное развитие техники, в XV в. (эпоха Возрождения) уже наметился переход от односторонне аграрного хозяйства к хозяйству индустриальному.

Что же происходило тогда в нашей культурной области, где в том же XI в., после анафемы в адрес Иоанна Итала, философия была подавлена полностью и окончательно? А ничего. Тишь да гладь, да божья благодать… В результате у них – ноу-хау, у нас – ничегау. Только в период вестернизации, после реформ Петра I, в Россию стала проникать рациональная философия современного образца. Однако отечественные философы, начиная с В.Ф. Одоевского и других членов «Общества любомудрия», сразу обнаружили крен к иррационализму и мистицизму. И в нашей оригинальной философии, вплоть до Н.А. Бердяева и его современников, этот крен только усиливался, доходя до откровенной ненависти к науке, рассудку и логике. Глубинные корни этой тенденции в русском менталитете сокрушенно отмечал даже В.С. Соловьёв, сам в значительной степени мистик. Позволим себе обширную выписку:

«…Для великих и долговечных созданий в области философии прежде всего нужно верить в самозаконную и неограниченную силу человеческого ума… Но, наблюдая особенности нашего национального характера, легко заметить, что чисто русский даровитый человек отличается именно крайним недоверием к силам и средствам человеческого ума вообще и своего собственного в частности, а также глубоким презрением к отвлеченным, умозрительным теориям, ко всему, что не имеет явного применения к нравственной или материальной жизни. Эта особенность заставляет русские умы держаться преимущественно двух точек зрения: крайнего скептицизма и крайнего мистицизма. Ясно, что та и другая – исключают возможность настоящей философии».

Развивая эту мысль далее на протяжении более страницы печатного текста, Соловьёв приходит к выводу: «Итак, мы не находим никаких положительных задатков или хотя бы сколько-нибудь определенных вероятностей (в данной действительности, при данных условиях) для великого и независимого будущего России в области мысли и знания» [3]. Заключение, пожалуй, крайнее. За время около 130 лет, прошедшее с той поры, мы увидели немало успехов России «в области знания». Правда, еще мало где она вышла на передовые позиции. Но в отношении мысли, т.е. в отношении отечественной философии «в данной действительности, при данных условиях», Владимир Сергеевич все еще полностью прав.

Средний человек, и особенно – типичный русский человек, и сегодня часто возмущается, что ему от изучения философии столько же очевидной пользы, как от быка молока. Но: «Нет если в стаде быка или бык нездоров, ни молока вам не будет и ни коров» (самоцитата автора этих строк). Ученые конкретных специальностей, особенно – наши соотечественники, и сейчас тоже нередко восстают против философии, как бы в поддержку среднего человека. И не только в силу той (увы – традиционной в ученой среде) взаимной неприязни, по которой физики порой не хотят разговаривать с математиками и т.д. Но еще и потому, что представители частных наук нередко ощущают на себе функцию философии как быка в коровьем стаде. Вспомним хотя бы идейные дискуссии в советской биологии. Там, правда, совершалось насилие; зато процесс был особенно наглядным.

В то же время, философское невежество большинства представителей частных наук и их отталкивание от научной философии влекут неисчислимые издержки в развитии знания. Современная физика представляется успешной, если не заглядывать дальше примитивной утилитарности. Но на протяжении уже 60–100 лет она не может решить свои же кардинальные вопросы, такие как проблема единства полей, проблема квантования гравитации, и вопрос о природе темной материи и темной энергии, образующих подавляющую часть массы Вселенной. А также – проблему «сверхсветовой» скорости перемещения самого же света через активные среды (с 1965 г., эксперименты Н.Г. Басова и др.)

Причем везде эти затруднения связаны с попытками решить проблему на базе принципа локальности, с порога отвергая возможность нелокальных связей и корреляций. Хотя ведь сам И. Ньютон построил свою теорию тяготения именно как нелокальную, а объяснить этого так и не смог. В дальнейшем А. Эйнштейн только воображал, что его теория тяготения локальна. На деле в ней скорость передачи тяготения вообще не фигурирует, а гравитационные волны (ограниченные скорость света) относятся к тяготению как дрожание каната к его натяжению. Тот же Эйнштейн почти 40 лет бесплодно потратил в поисках единой теории поля с позиций принципа локальноcти. Нелокальные корреляции признаны в синергетике Пригожина-Хакена, которая является одной из ведущих областей современной физики; тем не менее, на общем уровне нелокальность по-прежнему «под запретом».

Между тем, научная философская методология не дает никаких оснований настаивать исключительно на принципе локальности, либо исключительно на принципе нелокальности. Более того: законы диалектики содержат прямой запрет на подобные односторонности, и требуют признать наличие в мире как локальных, так и нелокальных связей. А современный физический опыт дает этому массу подтверждений [4]. Однако воинствующее философское невежество физиков не позволяет им учесть ни этот результат научного понимания мира, ни реальные и многочисленные физические опыты, ни прямые указания синергетики. Оно заставляет их веками искать потерянные ключи от истины только под фонарем принципа локальности, бесполезно тратя на это колоссальные материальные, интеллектуальные и жизненные ресурсы. По этому печальному поводу позволю себе еще одну самоцитату: «Громадными деньгами, жизней сотнями обходится плохая философия!»

Итак, философия не нужна народу в собственном смысле данного слова, и (другая сторона того же вывода) она не нужна современному среднему человеку. Она непонятна даже многим современным представителям частных наук. Но философия нужна человечеству, как система стратегических маяков в его историческом плавании. Философия нужна верхушке интеллектуальной элиты, ради построения осмысленной личной жизни и ради успеха в общественной деятельности. Философия нужна государству, деятельность которого имеет по существу стратегический характер. Особенно если это государство претендует, как российское, на роль одного из лидеров человечества. Без серьезного отношения к философии, без высокого уровня ее освоения сознанием образованных слоев, и без создания передовой рациональной философии на собственной почве, ни одно государство, ни один народ (в широком смысле слова, народ как нация) не могут достичь этой высокой цели.

А в мировом сознании всегда господствует философия, характерная для хозяйственно преуспевающих наций. У США есть или хотя бы была своя рациональная философия – прагматизм Пирса, Дьюи, Джемса и др. У России такой философии не было и пока еще нет. И вряд ли можно заменить ее ссылками на И.А. Ильина, с его ностальгически-эмигрантскими чувствами к России и с его неслучайными симпатиями к фашизму. Поэтому США лидируют и в хозяйстве, и в культуре, и в политике, а нам этого пока не дано. По той же причине и мы сами сейчас влечемся за «идеалами» прагматизма, хотя он по существу ограничен и не соответствует нашей национальной природе. «Мы как подростки от Запада в мыслях зависим, взрослый же просто идет себе к собственным высям…»

Так что, если жить по-умному, философия нам все-таки нужна. И следует не обуживать, а всячески развивать ее преподавание в высшей, а может быть, и в средней школе. Причем преподавание именно философии рациональной, научной, по типу целостного мировоззрения, а не по типу политического пиара, гуманитарных подтирок или еретико-религиозных бредней. Только так страна может выйти когда-то на самостоятельный умственный путь. Тут, однако, всплывает типичная проблема современности. Это не традиционные «кто виноват?» и «что делать?», – с ними сейчас разобраться нетрудно. Это проблема «кто будет делать, что надо, и отодвинет тех, кто виноват?»

Сейчас, пожалуй, сделать это некому. Система образования в России всё глубже погружается в бюрократическое болото, и для ее сегодняшних командиров призывы развивать стратегическое понимание глубоко чужды. А верхи нашего общества, в силу сложившегося менталитета и той же нарастающей бюрократизации, вряд ли могут позитивно оценить потребность в философии. Видимо, коллеги, мы так и будем сидеть в болоте вплоть до нового социального потрясения. Хорошо, если до «часа X» не утонем совсем, или не потеряем окончательно рассудок, надышавшись болотными газами.

В постперестроечные времена, конкретнее – в 2003 г., известный беллетрист Виктор Пелевин выпустил примечательную книжку с названием «ДПП (NN) – Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда». К нашему времени, в жизни государства российского такой период закончился, и оно вошло-таки в свою обычную норму бытия. Но в отношении философии эта норма никогда не обещала много хорошего. Для российских философов научной ориентации смутное время еще вовсю продолжается, а его перспективы еще более туманны. Что, по законам диалектики, и государству сулит мало хорошего в будущем.

Автор же этих строк не строит иллюзий о своих возможностях воздействовать на ситуацию. И будет рад, если его скромные усилия помогут кому-то из коллег, молодых и не очень, лучше понять идейно-практическое назначение любимой дисциплины.

 

 

 

 

 

Литература:

 

  1. Сидорова Л.П. О роли философии в современном образовательном пространстве // Credo New, 2016, №4 (88).
  2. Шестов Лев. Власть ключей // Его же. Соч. В 2 т. Т. 1. – М.: Наука, 1993, с. 250.
  3. Соловьёв В.С. Национальный вопрос в России. VI. Россия и Европа // Его же. Сочинения в двух томах. Т. 1. – М.: Правда, 1991. – С. 348–349.
  4. Подробнее см., напр.: Самченко В.Н. Нелокальная связь: философия, математика, физика // Credo new. 2011. – № 3 (67), с. 74–96; № 4 (68), с. 46–62; Его же. Проблема нелокальной (сверхсветовой) связи: физика и философия. – Saarbrucken: Lambert Academic Publishing, 2011. – 81 с.

Loading